потряхивал головой, как бы желая избавиться от узды.

     Майк уверенными фразами успокаивал животное. Действовал, разумеется, не смысл, а интонация, тембр голоса, которые почти гипнотизировали на коня... и Нору. Ее взгляд был прикован к Майку, медленно перемещавшемуся по загону. На нем – выцветшая синяя рабочая блуза, на спине – пятна пота, джинсы покрыты глубоко въевшейся грязью. Грязь и на сапогах, а шляпа надвинута на глаза так низко, что Норе они даже не видны. Да и к чему ей их видеть? Ей слишком хорошо известна сила их прямого взгляда.

     Разве вот уже почти неделю не снятся ей эти глаза? У нее пересохло во рту, а внутри что-то перевернулось, что-то горькое, темное, жаркое наполнило каждую клеточку тела, взывающего о милосердии.

     Пытка, в самом прямом смысле этого слова. Но этой пытке она ежедневно подвергает себя по доброй воле. Она вошла у Норы в привычку, порой Нора даже предвкушает ее. Предвкушает, как будет стоять у забора, смотреть, как Майк уверенно и твердо управляется с животными... Что ж, захватывающее зрелище.

     Нора перевела взгляд на двор, на раскинувшийся за домом простор. Здесь красиво. Нора даже не представляла, что могла бы, просыпаясь по утрам, прежде всего видеть перед собой этот пейзаж. Пребывание за городом заряжает ее энергией. Отсутствие людей и тишина располагают к раздумьям, а медленный ритм позволяет мечтать.

     Ее мысли вновь вернулись к Майку. К ее излюбленной мечте.

     – Ладно, на сегодня хватит, – крикнул Майк.

     Нора моргнула, стряхивая воспоминания о ночных фантазиях – надо взять нервы под контроль.

     Майк тем временем бросил конец уздечки Рику и подошел к Норе.

     – Красивая лошадь, – произнесла она, как только почувствовала, что голос ей не изменит.

     – Но и упрямая. – Майк улыбнулся и стянул перчатки. – По-моему, я никогда не научу этого жеребца покоряться узде и седлу.

     Он произнес эти слова с раздражением, но его тон не обманул Нору, она заметила восхищенный блеск в его глазах, когда он провожал взглядом коня. Усмехнувшись, она сказала:

     – Ты его любишь.

     Майк с некоторым удивлением взглянул на нее:

     – Да, пожалуй, так. – Он снял шляпу, провел рукой по волосам и облокотился на забор. – Воспитывать и выезжать лошадей – это радостная часть жизни на ранчо.

     – А что тебе в этой жизни не нравится?

     Майк пристально взглянул ей в глаза.

     – Ничего такого нет и в помине, мне нравится на ранчо все, и я не предполагаю переезжать в город. Когда бы то ни было.

     Нора не сомневалась, что в последней фразе заложен некий смысл, но разгадать его ей было не под силу, и она решила принять слова Майка буквально.

     – Я тебя и не упрекаю.

     – В смысле?..

     Она отвернулась, подставляя лицо ветру. Вдалеке ровными рядами, как солдаты на плацу, выстроились фруктовые деревья, глубокое голубое небо прорезали плывущие облака.

     – Я сказала, что не упрекаю тебя, – повторила Нора. – Здесь красиво и тихо.

     – Да.

     – Конечно, Тесоро – городок маленький, но шум и люди меня все равно порой раздражают.

     – Угу.

     Уловив особую нотку в голосе Майка, Нора опять повернулась к нему.

     – Ты мне не веришь.

     – Скажем так: когда-то я это уже слышал.

     – Правда? – быстро переспросила Нора. – От кого же?

     – От Викки, – отрезал Майк и сжал губы так, будто сжевал какую-то горькую ягоду.

     Внутри у Норы что-то болезненно сжалось – надо прекратить этот разговор, глаза Майка ясно говорили, что он не желает развивать тему. Но было в них что-то еще, какая-то тоска, какой-то незаживший шрам. И Нора не смогла прикусить язык.

     – И что же ей не понравилось?

     Майк медленно, глубоко вздохнул и перевел взгляд на ранчо.

     – Легче перечислить, что ей нравилось.

     – Хорошо, – сказала Нора, – считай, что я спросила.

     Майк медленно повернул голову и опять посмотрел на Нору:

     – Ничего – ни тишина, ни уединение, ни Эмили. Ни я, в конце концов.

     – Она идиотка.

     Майк пожал плечами, но не ввел Нору в заблуждение – застарелая боль все еще была слишком близко.

     – Я тоже, – ответил он. – Мне казалось, что влечение – хорошая почва для брака. – Он посмотрел Норе в глаза, и она прочитала в их темной зеленой глубине затаенное сожаление. – Я пошел на поводу у своих гормонов. Больше я так не поступлю.

     – Тебе этого никто и не предлагает.

     Она покривила душой, ее собственные гормоны разыгрались вовсю, и она была бы не против, если бы и его гормоны тоже дали о себе знать.

     – Похоже, тебе здесь нравится.

     Нору слегка ошарашила резкая перемена темы, но она выдержала, и ее вознаградило выражение облегчения на лице Майка.

     – Да, здесь замечательно. И дом такой просторный. Здесь все дает ощущение простора. Как мычание быка напоминает о пастбище.

     Майк засмеялся, завораживая Нору.

     – Быков здесь нет, только лошади, фруктовый сад...

     – Этого достаточно, – перебила его Нора и быстро огляделась. – Здесь хорошо растить детей.

     Вот оно что. Лицо Майка снова словно омрачила грозовая туча.

     – Я так тоже думал, – признался он. – Но иногда получаешь совсем не то, чего ждал.

     Последние слова он произнес совсем тихо, и Нора едва расслышала их. Ему дорого дался этот разговор о бывшей жене. Норе вдруг захотелось разыскать Викки и дать ей хорошего пинка, но, поскольку это было невозможно, она решила еще раз переменить предмет разговора. И тут же увидела, насколько Майку стало легче.

     – Значит, пусть тебе больше повезет в поиске мужчины для меня, чем жены для себя.

     – Это не должно быть трудно, – пробормотал он.

     – Вот и хорошо. – Нора оперлась подбородком на руки и взглянула на Майка широко раскрытыми, невинными глазами. – Я тут кое о чем подумала. Что ты скажешь о Тони Диасе?

     Майк вскинул голову и посмотрел на Нору так, словно у нее загорелись волосы.

     – Ты в своем уме? Он же на двадцать лет старше тебя!

     Нора внутренне улыбнулась и поздравила себя с тем, что ей удалось задеть Майка за живое.

     – Опытный.

     – Старый!

     – Значит, он может воспринять меня юной ягодкой, – возразила она, любуясь собой.

     – Тебе двадцать восемь лет. Рановато искать благотворительную помощь.

     – Ну, возраст зависит от оценки наблюдающего.

     – Том торгует ботинками в универмаге.

     Нет, пожалуй, это не совсем честная игра – очень уж откровенно она дразнит Майка. Ложиться в постель с Тони Диасом ей хочется так же, как плясать голышом на центральной улице города.

     – Стабильная работа, – ответила она, – обувь людям нужна всегда.

     – У него дочь одних лет с тобой, ты не забыла?