— Йихиии! — завопил Каан Манделла в сложенные рупором ладони.

— ЙИХИИ ЙИхи Йихии йихиии, — отозвалось эхо от отстойников и рудных конвейеров.

— Посмотри сюда! — закричал Раэл–младший. У подножия громоздящихся в небо трубопроводов и дымовых труб стояли, аккуратно припаркованные, две сотни самосвалов. Мальчишки, ловкие, как обезьяны, вскарабкались на ярко–желтые грузовики и излазили их все, повисая на ручках дверей и лесенках, скатываясь в кузова, в каждом из которых легко поместилась бы вся гасиенда Манделла. Бьющая ключом энергия погнала их от грузовиков к пандусам и мостикам, на которых можно было играть в опасные трехмерные игры, болтаясь между трубами и каналами системы фильтрации руды. Повиснув на одной руке над зияющим жерлом бункера погрузчика, Каан Манделла издал восторженный вопль.

— Раэл! Ух ты! Гляди! Поезда!

Гимнастические джунгли химического производства были немедленно покинуты ради ожидающих их двенадцати поездов. Пытливые исследователи никогда прежде таких не видели — каждый был больше километра в длину и прицеплен к двум локомотивам Железнодорожной Компании Вифлеем Арес класса 88, соединенных тандемом. Ощущение дремлющей мощи, излучаемое заглушенными токамаками, повергло мальчиков в благоговейное молчание. Раэл–младший коснулся ладонью бока одного из этих титанов.

— Холодный, — сказал он. — Выключен.

У него была книга про поезда, дедушка подарил на семь лет.

— «Эдмунд Ги», «Андреев крест», «Неукротимый», — читал имена черно–золотых левиафанов Каан Манделла. — Что будет, если один внезапно заведется?

Раэл–младший вообразил, как реакторы с ревом оживают, и это так напугало его, что он заставил Каана оставить спящих гигантов в покое и повел его в другую часть комплекса, до которой они еще ни разу не добирались во время своих нелегальных посещений игровой площадки.

— Как будто это другая Дорога Отчаяния, — сказал Каан.

— Дорога Отчаяния, какой она должна быть, — сказал Раэл–младший. Они оказались на краю маленького, но совершенно настоящего города с население в шесть тысяч обитателей, или, лучше сказать, рассчитанного на шесть тысяч обитателей, поскольку он был пуст, как склеп. Это был весьма упорядоченный город: белые саманные дома с красными черепичными крышами (ибо некоторые вещи настолько священны, что даже Корпорации Вифлеем Арес не под силу их изменить) выстроились вдоль широких улиц, которые расходились от центральной площади, как спицы от ступицы колеса. В конце каждой улицы, где она соединялась с кольцевой дорогой, находились полицейский участок Компании, школа Компании, культурно–спортивный центр Компании и депо Компании с маленькими электрическими трициклами.

— Эй! Смотри, какие! — орал Каан, нарезая круг за кругом на трехколесном багги. — Давай, обгони меня!

Раэл–младший принял вызов, ударом ноги завел трицикл и они помчались по пустым улицам Стальграда мимо пустых домов, пустых магазинов, пустых школ, клубов, чайных, врачебных кабинетов и церквей — пустых пустых пустых, как глазницы черепа; они вопили как оглашенные и поднимали клубы красной пыли, пробравшейся даже в это стерильное место.

В ступице колеса располагался круглый парк под названием «Сады Индустриального Феодализма», выведенным на воротах. Когда мальчики устали от гонок, они сбросили пыльную пропотевшую одежду и бросились в декоративное озеро, а потом улеглись загорать на аккуратно подстриженной лужайке.

— Слушай, как здорово! — сказал Раэл–младший.

— Когда люди приедут, как ты думаешь? — спросил Каан.

— Да мне все равно, лишь бы не сегодня. Я мог бы тут всю жизнь провести, — сказал Раэл–младший, потягиваясь, как кот под невинным светом солнца.

— Думаешь, будешь работать здесь, когда вырастешь?

— Может и да. А может и нет. Не думал, кем я стану. А ты?

— Я хочу быть богатым, знаменитым, иметь огромный дом, какой у нас был в Белладонне, бассейн, лихтер, и чтобы меня все знали, как раньше па.

— Ха. Семь лет, и точно знает, что ему надо. И как ты собираешься все это получить?

— Я войду в долю к Раджандре Дасу.

— К этому бичу! Да он ничего не умеет.

— Мы собираемся открыть закусочную, а когда заработаем на ней кучу денег, откроем другую, потом еще одну, и еще, и я буду богатый и знаменитый, вот увидишь!

Раэл–младший перекатился на спину, удивляясь, как это его маленький брат распланировал всю свою жизнь, а он сам не хотел ничего — только, может быть, порхать как мотылек на тайных ветрах пустыни.

— Слушай, — сказал Каан и сел в тревоге. — Похоже на лихтеры.

Раэл–младший навострил уши и на самом пределе слышимости уловил пульсацию двигателей.

— Идут сюда. Может, везут людей.

— Ох нет, может, везут людей, — сказал Каан, тороплива натягиваю грязную одежду. Первый ЛТА проплыл над стальными шпилями города. — Пошли отсюда. — Братья промчались по пустынным улицам, наполнившимся гудением воздушных судов, плывущих у них над головами одно за другим, одно за другим, одно за другим. Раэл–младший бежал, одним глазом поглядывая в небо.

— Их, должно быть, сотни. — В голосе его мешались изумление и благоговение.

— Беги давай, — сказал Каан, проклятый прагматизмом.

— Нет, я хочу посмотреть, что будет. — Раэл–младший взобрался по нескольким стальным лестницам на вершину колонны каталитического конвертора. Каан, замешкавшись лишь на мгновение, последовал за ним. Он, разумеется, был прагматиком, но прагматиком любопытным. С мостков на самом верху колонны стал очевиден план операции. Лихтеры занимали позицию, имеющую форму огромного диска с центром в Дороге Отчаяния.

— Ох, да тут их тысячи, — сказал Каан, исправляя оценку брата. Воздушные корабли продолжали идти у них над головам. Лихтеры проходили над городом еще полчаса, прежде чем построение было завершено. В небе было черным–черно от них, в черноте сверкали золотые опознавательные огни — индустриальная буря, готовая обрушиться на Дорогу Отчаяния. Летательные суда были повсюду, куда только достигали зоркие глаза мальчишек. Мрачная неподвижность лихтеров пугала их. Они знали о могуществе Корпорации Вифлеем Арес, но способность затмевать небо вызывала благоговейный трепет.

Потом будто бы прозвучало заклинание.

Все дирижабли, одновременно, повсюду, распахнули грузовые отсеки и испустили потоки оранжевого дыма.

— Газы! — взвизгнули братья в ужасе, но оранжевый дым не расплывался, как газ, но висел, как колышущиеся занавески, вокруг Дороги Отчаяния. Он висел несколько секунд, а затем необычайно быстро опустился на землю.

— Хитро придумано, — сказал Раэл–младший. — Они использовали пропеллеры, чтобы создать нисходящий поток.

— Я хочу домой, — отозвался мальчик с большими планами на будущее.

— Шшш. Это же интересно. — Через минуту после открытия грузовых отсеков облако превратилось в толстый слой оранжевой дряни на красной поверхности Великой Пустыни.

— Я хочу домой, мне страшно, — повторял мальчик, который собирался стать богатым и знаменитым. Раэл–младший разглядывал дюны и высокие сухие плато, но видел только, как лихтеры один за другим покидают формацию.

— Я видел достаточно. Можем идти.

Дома они застали па в необычно приподнятом настроении.

— Идите сюда и взгляните на это, — сказал он, ведя сыновей на маисовое поле. — Что скажете? Раэл– младший вспомнил кристалл сульфата меди, который он вырастил в школе, но эта штука была полметра в длину и имела тускло–черный цвет с налетом ржавчины. Кроме того, она росла из середины маисового поля, чего не стал бы делать ни один кристалл сульфата меди. Лимаал Манделла изрек с ноткой гордости в голосе:

— Думаю, можно закопать его в качестве сувенира.