— Неужели вы не понимаете, — Кати чуть подалась вперед, — ваши желания противоестественны! Все что вы делаете — неправильно! Это не нормально и пресветлый не принимает подобной любви!

Скептическая усмешка королевы и очень спокойное:

— Значит то, что Дариан насилует тебя, и ты стонешь от боли — это естественно, а то наслаждение что испытывала в моих объятиях оно противоестественно и порицается пресветлым? Получается, что наш бог и отец любит насильников?

— Вы утрируете! — прошептала Кати.

— Я резюмирую! — Алиссин резким движением пересела ближе к ней, — Кати, посмотри на меня.

Девушка подчинилась, но смотрела скорее с плохо скрываемой злостью.

— Катарина, то, что было в «Сыне ветра» продлится еще некоторое время, не отворачивайся! Так нужно, Кати! А потом будем только ты и я, и больше никто не причинит тебе боль!

— Мне противно даже думать об этом! — произнесла Катарина и отвернулась.

— Святая наивность, — рассмеялась королева, — Катарина, не заставляй меня угрожать. Я не Дариан, я пойду гораздо дальше, чем простые угрозы или насилие… Впрочем, не будем о грустном. У тебя ведь есть вопросы?

«А мне казалось, что хуже уже быть не может, — едва сдерживая слезы думала Катарина». И у нее действительно были вопросы:

— Вы сказали, что видели кровь на траве… Вы умеете читать по следам?

Алиссин потянулась, налила вина в тот самый кубок, усмехнувшись, едва увидела страх в глазах Катарины, и начала рассказывать:

— У меня два старших брата, естественно, что меня часто брали на охоту. Генри, мой старший, всегда предпочитал мальчиков, а как привлечь их внимание и восторг? Генри стал лучшим охотником. О-о-о, он брал с собой молодых дворян, и гарантировал, что сделает из них настоящих мужчин. Юноши следовали за ним по лесам и горам, они охотились на зверя едва ли не голыми руками, и когда Генри заваливал очередного медведя, рысь, тигра или другого хищника с одним копьем в руках — он получал массу восхищения. Азарт погони, схватка, вкус победы и… один из мальчиков получал любовь своего кумира.

— Это чудовищно! — прошептала Кати.

— Это было прекрасно, — Алиссин рассмеялась, — Генри, с обнаженным мускулистым торсом, взвивается вверх и поражает добычу копьем!.. Должна признать он был и моим кумиром, и я страстно завидовала очередному мальчику, который прихрамывая и подтягивая штаны, выходил из кустов, следом за безмерно довольным Генри. Должна признать братец возбуждал даже меня, но… Аллес мне нравился гораздо больше.

— Аллес?

— Мой средний брат. Мы с ним так похожи, что в детстве меня часто называли его именем. Аллес выглядит не столь мужественно, как выглядел Генри. Мой средний брат не обладал ни копной черных волос, которые Генри столь искусно носил распущенными, что вызывал восхищенные стоны у всех придворных дам, ни его внушительной мускулатурой.

— А что случилось с Генри? — спросила Кати, обратив внимание на это упоминание в прошедшем времени.

Королева улыбнулась, а затем улыбка превратилась в оскал:

— Генри был слишком подвержен… страстям, и мы приняли решение, что Аллес будет гораздо лучшим правителем для Лассарана.

— Кто вы?

— Я и… мой любимый братик, — Алиссин расхохоталась, увидев, как вытянулось лицо у фрейлины, — Катарина, о пресветлый, ты удивительная.

— Что вы с ним сделали? — уже предчувствуя трагедию, спросила девушка.

— Мы? — искренне изумилась королева, — мы ничего… Это была целая серия случайных… совпадений. Сначала он слишком много… выпил. Потом оказалось что преследуемый зверь слишком… огромен. Затем, в самый ответственный момент сломалось копье. Генри никогда не были идиотом, и сразу сообразил, что все случайности неслучайны, у него были такие глаза, когда он взглянул на… нас. С другой стороны Аллес откровенно предупреждал его, что грех любить родного брата… э-м-м… не по-братски.

— Не может быть! Он хотел брата?

— Генри? — Алиссин усмехнулась, — Аллеса хотели все, как мужчины, так и женщины. Просто Генри не понимал, что есть те которых можно насиловать безнаказанно, а есть те, кто не прощает подобного… такие как ты, например.

— Вы росли в ужасной семье, — прошептала Кати, не отвечая на скрытый вопрос.

— У-у-у, а ты пожалей меня, Катарина. — Алиссин отложила пустой кубок и потянулась к девушке, — Поцелуй меня, Кати… Ну же…

— Нет!!! — Катарина отвернулась.

— М-м-м, тогда мне придется все же передать Дариану то письмо, где королева так искренне просит своего друга детства, позаботиться о бедной девушке… Мне уже жаль Еитару…

Зажмурив глаза, Катарина повернулась и с содроганием прикоснулась к губам королевы. Алиссин, к ее удивлению, на продолжении не настаивала.

— Забирай, — сладко прошептала ей королева и передала письмо.

С наслаждением Катарина разорвала его на меленькие кусочки, а затем выбросила в окно.

— Умная девочка, — рассмеялась Алиссин.

Кати некоторое время молчала, но когда королева начала ласково перебирать пальцами ее волосы, тихо спросила:

— Но как ваши родители допустили, чтобы принцесса Лассарана находилась в столь дурной компании?

— Мама не знала, — Алиссин придвинулась ближе и начала целовать ее плечи, — отец готов был терпеть все наши выходки ровно до тех пор, пока об этом не известно обществу. По всеобщему мнению, набожная принцесса Лассарана усердно молилась и посещала монастыри, на деле… где только я не побывала.

Рука Алиссин ненавязчиво переместилась к краю платья Катарины, и королева капризно простонала:

— Кати, не будь врединой, я хочу еще!..

— Письма у вас больше нет, — улыбнувшись, ответила Катарина, — так что прикоснетесь снова — выпрыгну из кареты!

Алиссин хохотала так, что невольно улыбнулась даже Катарина, а затем Ее Величество с насмешкой произнесла:

— Ладно, я позволю тебе насладиться этой маленькой победой… И не буду намекать на один маленький факт — мне король поверит, тебе уже нет! — И удобно устроившись, Алиссин попросила, — Расскажи о своем детстве.