Отплатить тебе достойно не сумею никогда я. Пусть хранит тебя создатель, за любовь вознаграждая!' Братья двинулись к пещере, и рабыня молодая Наконец вкусила счастья, по утехам голодая. Дева, сидя близ пещеры, не совсем была одета. Вдруг бедняжка увидала амирбара и спаспета. Оба пели соловьями, что поют в начале лета. И рабыню испугала радость пламенная эта. До сих пор миджнур являлся, проливая реки слез, — Ныне пел он, и смеялся, и не рвал своих волос. И Асмат была не в силах ни один задать вопрос И, как пьяная, гадала, что с собою он принес. И улыбка побратимов перед нею засветилась. 'О Асмат! — вскричали братья. — Снизошла к нам божья милость! Обрели мы в этом мире то, к чему душа стремилась! Наш огонь теперь погаснет: горе в радость превратилось!' Автандил сошел на землю и, счастливый, обнял деву, И она его лобзала, прислонясь к алоэ-древу, И твердила, удивляясь непривычному напеву: 'Отчего поешь ты, витязь, не внимая божью гневу?' И письмо луны плененной, побледневшей от утрат, Показал с улыбкой витязь недогадливой Асмат: 'Вот что пишет Тариэлу претерпевшая стократ! Скоро дивное светило возвратится к нам назад'. Увидав знакомый почерк госпожи своей гонимой, Громко вскрикнула рабыня и, подобно одержимой, Затряслась, как в лихорадке, и сказала: 'Брат любимый, Неужели это правда — твой рассказ непостижимый?' Автандил сказал: 'Не бойся, справедливо это дело! Снова к нам явилось счастье, а несчастье отлетело, Встало солнце над землею, бездна мрака просветлела, Зло убито добротою, доброте же нет предела!' И Асмат и царь индийцев, слыша эти чудеса, Обнимались и сливали воедино голоса. С перьев ворона на розы снова капала роса... Тех, кто помощи достоин, не покинут небеса! Простирая к небу руки, все твердили в умиленье: 'Не беду нам бог готовил, но от скорби исцеленье!' И вошли друзья в пещеру, забывая утомленье, И рабыня им, голодным, предложила угощенье. И промолвил витязь гостю: 'Поделюсь с тобою тайной, Ибо друг тебе я верный и рассказчик не случайный. С той поры, как завладел я этой дикою окрайной, Перешел ко мне от дэвов некий клад необычайный. Я его еще не видел, разгромив своих врагов, Но теперь с тобою вместе осмотреть его готов'. И друзья, позвав рабыню и не тратя лишних слов, Сорок входов отворили в сорок дальних тайников. Помещенья эти были переполнены казною. Самоцветы там лежали, кучей свалены сплошною. Много было там жемчужин с крупный мяч величиною. Кто несчитанное злато оценить бы мог ценою! Но в палате для оружья было редкостей поболе, И, вступив в нее, два брата удивились поневоле: Там покоились доспехи, словно овощи в засоле, И стоял ковчег чудесный, запечатанный дотоле. И была на крышке надпись: 'Здесь, врагу наперекор, Острый меч лежит басрийский и военный весь убор. Дэвы витязей каджетских отобьют от этих гор, Но убьет царя, кто крышку приподнимет до тех пор'. Тариэл приподнял крышку. В ложах, сделанных из лала, Там бесценное оружье, словно молния, сверкало: Три меча и три кольчуги, три шелома, три забрала — То, в чем быть на поле битвы трем героям надлежало. И когда они оделись, сразу выяснила проба, Что невиданным оружьем одарила их трущоба:
