Я в оконной амбразуре К рожам севера привык, Так при виде здешних фурий Не могу я стать в тупик. Гомункул
Вот одна из их орясин Быстро прочь от нас идет. Мефистофель
О бедняжка, так ужасен Ей, наверно, наш прилет. Гомункул
Опусти на эту землю Рыцаря, и тотчас он, Шумам этой почвы внемля, Будет ею воскрешен. Фауст (дотронувшись до земли)
О, где она? Гомункул
Не знаем сами. Но расспроси между кострами, Пока не наступил рассвет. Кто к Матерям дерзнул забраться, Тому уж нечего бояться И трудностей на свете нет. Мефистофель
И я участие приму. Поищем приключений в стане И разбредемся по поляне Во все концы по одному. А ты б нам, малый, к сбору дал Своею колбою сигнал. Гомункул
Вот будет что моим призывом. Стекло сильно звенит и светится.
В путь! К новым чудесам и дивам. Фауст (один)
О, где она? Доведываться рано. Пусть шла она не этою поляной, Пускай не эта именно река Шумела ей волной из тростника, Пускай! Но этот воздух несказанный Ей множил звук родного языка! Здесь Греция, и я в ее краю! Я эту почву ощутил мгновенно Сквозь тяжкий сон, мне сковывавший члены, И, встав с земли, я, как Антей, стою. Пусть ждут там чудища и исполины, Пойду на розыски к кострам равнины. (Удаляется.)
Мефистофель (останавливаясь)
На группы у огней смотреть мне тяжко: Нет ни рубашки ни на ком, ни лифа.
