Он в нерешительности остановился на пороге каюты и оглядел жену. Тонкая ночная рубашка облегала ее тело как дымка, почти ничего не скрывая. В вырезе виднелась полная грудь. Брэндон перевел взгляд на розовые соски, прикрытые тканью, и вновь нахмурился, не сомневаясь, что сможет сдержаться и не глазеть на жену. Заметив на крышке сундука Хэзер разложенный халат, он остановился и осторожно прикоснулся к мягкому алому бархату, лаская его кончиками пальцев так, словно ткань скрывала тело Хэзер. Внезапно поняв, что делает, Брэндон отдернул руку и выругался. Он схватил халат и накинул его на плечи Хэзер. Она улыбнулась, робко поблагодарила мужа, но не стала просовывать руки в рукава или запахиваться плотнее. Брэндон ждал, нервничая и негодуя, и наконец сам стянул на груди Хэзер отвороты халата.
— Хэзер, ради Бога, — простонал он, — я не младенец, чтобы равнодушно смотреть на тебя в таком виде. Я мужчина, и это зрелище выше моих сил.
Хэзер послушно надела халат и плотно запахнула его, едва не рассмеявшись.
По мере приближения к Бермудским островам Брэндон становился все беспокойнее и постоянно проверял курс. Вместе с Мак-Тевишем они уже определили приблизительную дату прибытия в порт, но хранили ее в тайне, боясь ошибиться. Прошла уже первая неделя декабря, и матросы спорили, успеет ли «Флитвуд» прийти в порт до Рождества. Два корабля, покинувшие берега Англии раньше, должны были достичь пристани к Новому году. Если «Флитвуду» удастся опередить их, он будет первым кораблем, прибывшим из Англии в Чарльстон за последние несколько месяцев, а его груз принесет хорошую прибыль. Матросы знали, что от Бермудов до Чарльстона не более двенадцати дней пути. Таким образом, конец плавания был уже близок. В полдень восьмого декабря над кораблем разнесся голос вахтенного на марсовой площадке:
— Земля! Вижу землю!
С палубы пока еще ничего не было видно. Брэндон нетерпеливо поглядывал на часы, а когда острова отчетливо появились вдали, объявил, что плавание подходит к концу.
«Флитвуд» взял новый курс и, казалось, с удвоенной скоростью устремился вперед, пока матросы расправляли все паруса, чтобы не упустить ни единого дуновения южных ветров.
За неделю до Рождества, после полуторамесячного плавания, они вошли в Чарльстонский залив, подавая сигналы о своем приближении. Хэзер закуталась в плащ и вышла на палубу, чтобы впервые взглянуть на новую для нее землю. Сначала материк казался только синеватой полоской на горизонте, и Хэзер даже не могла определить, земля это или облака. Но по мере приближения она разглядела берег — по-видимому, корабль приближался к нему немного севернее Чарльстонского залива, и Брэндон выправил курс. Несколько миль они плыли вдоль берега, и Хэзер удалось как следует рассмотреть панораму. Из книг и чужих рассказов у нее сложилось представление, что Америка — это несколько грязных поселков, рассеянных среди заболоченных равнин. Хэзер стояла, завороженная видом чистой синей воды, бьющейся о борт корабля, и песчаных берегов, растянувшихся на многие мили. За ними возвышались огромные леса ризофор и кипариса, хлопкового дерева и дуба, простирающиеся вдаль насколько хватало глаз. Наконец в заливе глазам Хэзер предстал чудесный, застроенный белокаменными домами город, лежащий перед ней как на ладони. У берега располагался бревенчатый форт. На «Флитвуде» спустили паруса, готовясь пристать к берегу.
Когда «Флитвуд» вплотную приблизился к причалу, Хэзер увидела на нем толпу и с внезапным испугом поняла, что в этой толпе должны быть брат Брэндона, его друзья и, конечно, его невеста. У Хэзер упало сердце при мысли, что ей придется встретиться с ними, и она поспешила в каюту, чтобы собраться с духом и привести себя в порядок. Она выбрала розовое шерстяное платье и жакет того же оттенка в гусарском стиле. Хэзер причесалась и надела темную норковую шапочку. Наконец она была готова, и теперь ей оставалось только ждать. Сидя в знакомом кресле у холодной жаровни и уставившись в полумрак каюты, она нервно перебирала пальцы, сунув их в меховую муфту. От страха все ее чувства обострились, и она с трудом сдерживалась, чтобы не упасть в обморок. Корабль мягко толкнулся о причал, и через несколько минут в каюту вошел Брэндон. Не глядя на Хэзер, он прошагал к столу, сложил книги и связал их вместе, а затем вытащил из яшика бутылку бренди. Нервно покусывая губы, Хэзер поднялась и подошла к мужу. Он взглянул на нее и нахмурился, затем наполнил стакан и выпил его одним глотком. Чувствуя, что ей сейчас не помешает подкрепиться, Хэзер протянула мужу свой стакан. Он с сомнением приподнял бровь, но все же плеснул ей бренди на донышко. Невольно подражая мужу, Хэзер выпила его одним глотком. От неожиданности ее глаза расширились, она приоткрыла рот, хватая воздух и изумляясь вспыхнувшему в желудке огню. Она решила, что больше никогда не станет пить. Наконец она отдышалась, а огонь внутри нее превратился в согревающее тепло. Хэзер взглянула на Брэндона глазами, полными слез, и храбро кивнула, готовая сойти на берег и встретиться лицом к лицу со ждущей толпой.
Брэндон подхватил под мышку свои книги, убрал бутылку и обнял Хэзер за талию, направляя ее к двери. Трап уже был спущен. Брэндон шагнул на трап первым и повернулся к Хэзер. На мгновение их глаза встретились, Хэзер глубоко вздохнула и протянула ему руку. Когда они оказались на причале, два человека отделились от толпы и поспешили им навстречу. Мужчина был почти таким же высоким, как Брэндон, но более худощавым. Ошибки здесь быть не могло — он был поразительно похож на брата. А высокая, с пышными формами, красивая блондинка, несомненно, была невестой Брэндона. Ее карие глаза сияли от счастья, и как только пары сблизились, она бросилась к Брэндону, обняла его и поцеловала долгим и страстным поцелуем, почти неприличным для невесты. Брэндон обнял ее, как видно, не желая пренебрегать вниманием, и исподтишка бросил взгляд на Хэзер, которая тревожно созерцала эту сцену. Покончив с приветствиями, Луиза взглянула в лицо Брэндону, видимо, удивляясь его холодности, вновь обняла его за шею и крепко прижалась к его груди. Наконец она обернулась и холодно оглядела Хэзер.
Мгновение обе женщины разглядывали друг друга с немедленно вспыхнувшей взаимной враждебностью. Хэзер видела перед собой цветущую опытную светскую даму, свободную в обращении с мужчинами, решительную в достижении своих целей, а Луиза — юную изящную девушку, едва достигшую полного расцвета красоты. Каждая из них обнаружила в сопернице то, чего опасалась сильнее всего, и с первой же секунды знакомства они стали заклятыми врагами.
Завершив осмотр, Луиза повернулась к Брэндону.
— Кого это ты привез, милый? — спросила она. — Должно быть, бедное создание с лондонских улиц? — с намеком продолжала она.
Джефф тем временем сделал свои выводы и уже не удивился, услышав ответ Брэндона.
— Нет, Луиза, — твердо произнес Брэндон. — Это моя жена, Хэзер.
У Луизы широко раскрылись глаза, она пошатнулась и упала бы, если бы не держалась за руку Брэндона. Она побледнела и уставилась на жениха с приоткрытым ртом.
Брэндон поспешил предупредить бурю:
— Хэзер, это мой брат, Джеффри. Джефф, позволь представить тебе мою жену.
— Твою жену! — воскликнула Луиза, наконец обретая дар речи. — Ты хочешь сказать, что женился на этой девчонке?
Не обращая внимания на вспышку Луизы, Джефф широко улыбнулся и склонился над рукой Хэзер, проговорив:
— Счастлив познакомиться с вами, миссис Бирмингем.
Хэзер ответила ему улыбкой, почувствовав в Джеффе надежного союзника.
— И я рада с вами познакомиться, Джефф, — робко пробормотала она. — Брэндон так много рассказывал о вас…
Джефф с сомнением взглянул на брата.
— Зная его всю жизнь, сомневаюсь, что…
— Негодяй! — выпалила Луиза, не отрывая глаз от Брэндона. — Ты оставил меня здесь утешаться твоими пустыми обещаниями, а сам, должно быть, целыми днями и ночами шатался по улицам Лондона! — На ее стиснутом кулачке блеснуло драгоценными камнями кольцо. — Ты велел мне ждать, поклялся, что уходишь в последнее плавание, и что? Возвращаешься и преподносишь мне свою жену! Ты променял меня на дешевую шлюху! Черт бы тебя побрал, мерзавец! Да, ты славно угодил брату, недаром он ухмыляется так, словно сам приложил к этому руку!
Луиза подступила ближе к Хэзер и окинула ее полным ненависти взглядом.
— В каком борделе он нашел тебя, грязная потаскуха? — Ее голос стал угрожающим. — Впрочем, какая разница? Может, ты не знала, что заришься на чужого жениха? — Она шагнула еще ближе. Хэзер не
