– Доку придется изрядно потрудиться.

– Сукин ты сын! А я-то еще убиваюсь, что свалял такого дурака! Да, кстати, ты знаешь, что этот ублюдок говорил про Элизабет?

Натан пожал плечами:

– Да чего только не болтают в городе обо мне и Элизабет! Надоело! Но будь я проклят, если позволю вот так подстрелить своего лучшего друга!

Джеймс судорожно стиснул его руку.

– Лучшего друга у меня не было, Нат! И прости за то, что я когда-то наговорил!

Натан рассмеялся.

– Ах ты, мерзавец! Ладно, Бог с тобой! Только постарайся больше не подставляться под пулю!

Они еще немного поговорили, и Джеймс начал устало зевать.

– Как ты себя чувствуешь, Джим? – с сомнением спросил Натан. – Что-то ты неважно выглядишь!

– М-м-м... да вот, побаливать стало, – скривился тот. Он попытался улечься поудобнее и сморщился от острой боли в груди.

В этот момент хлопнула входная дверь, и оба разом притихли. Судя по всему, на стол легла тяжелая сумка, и на пороге, развязывая ленты шляпки, появилась Элизабет. Она окинула мужчин внимательным взглядом.

– Давно ушла мисс Вудсен?

– С полчаса назад, – вскочив на ноги, быстро ответил Натан.

Элизабет придирчиво оглядела Джеймса.

– Что-то ты побледнел, и вид усталый. Давай-ка поспи. Или лучше вначале поешь.

– Угу.

– Сейчас испеку лепешки. Твоему желудку это не повредит.

– У него болит плечо, – робко вмешался Натан. Элизабет коротко кивнула.

– Ничего удивительно, – сердито фыркнула она, – когда от посетителей отбою нет! – И уже совсем другим, нежным голосом обратилась к Джеймсу: – Сейчас покормлю тебя, а потом дам лауданум. Его нельзя пить на пустой желудок.

Она исчезла за занавеской, и Натан устремился за ней, даже забыв попрощаться с Джеймсом. Тот устало прикрыл глаза, невольно прислушиваясь к их разговору.

– Элизабет, я пришел извиниться.

– В этом не было нужды.

– Нет. Я вел себя как осел, и мне очень стыдно. Ты простишь меня, любимая?

Она немного помолчала.

– Конечно. – В голосе ее слышалась такая печаль, что Джеймс невольно подумал: будь он на месте Натана, непременно схватил бы ее в объятия и расцеловал. – Давай не будем больше об этом. Мы оба были расстроены и наговорили друг другу лишнего. Забудь, все прошло.

– Если хочешь.

– Да, хочу. Лепешки будешь? Я сейчас поставлю кофе. Джеймс усмехнулся с закрытыми глазами. В этом была вся Бет Чашка кофе или чаю – и все в порядке.

– Нет, не стоит. Не хочу добавлять тебе хлопот.

– Глупости!

– Знаю. Но Джим устал. Да и у тебя вид не лучше. А кстати, сама-то ты где спишь?

– На качалке.

– На качалке?! – изумился Нат.

– Ерунда, Натан. Вполне удобно.

– Любимая... – поколебавшись, заговорил он, – может, ты передумала и все-таки поживешь пока у Вирджила и Энн?

– Нет, – решительно отрезала она.

– Ладно, как знаешь. Я просто спросил. Похоже, Элизабет стало неловко за свою резкость.

– Прости, Натан, знаю, что ты хочешь как лучше.

– Я люблю тебя, Элизабет. – Джеймс вдруг почувствовал, как внутри у него все сжалось. – И переживаю за тебя.

– Знаю, но... – И тут до ушей Джеймса донесся звук, который он бы ни с чем не спутал, – это был поцелуй. Секунды показались ему вечностью. Потом мягкий голос Элизабет произнес: – Мне нужно замесить лепешки.

– Да, милая. – В голосе Натана явственно слышалось разочарование, а Джеймс так обрадовался, что даже почувствовал себя неловко. – Конечно. Можно мне заглянуть завтра?

– О нет. Тебе ведь давным-давно пора в домой, в Колд-Спрингс.