Дверь открылась немного шире.
– Правда?
– Да, и сегодня же. То есть… я ведь вам уже пообещала…
Он снова вошел в комнату и спиной прислонился к двери, обеими руками сжимая ручку за спиной.
– Я же освободил тебя от этого обещания.
– Да, но сама я себя не освобождала.
Он сделал к ней несколько шагов и остановился:
– Ты уверена?
– Да.
– Я хочу, чтобы ты была уверена. – Он придвинулся ближе и снова замер. – Мерлин, ты не должна думать, будто я тебя принуждаю.
– Да нет же. Я уверена, что если однажды сказала, что буду вашей женой, значит, и сейчас хочу того тоже. Честно. – Она застенчиво разглядывала его ботинки. – И я даже могу понять… почему я тогда так сказала.
– Мерлин! – Он вновь оказался у ее постели, стоя на коленях и целуя кольцо на ее руке. Осипшим, но нежным голосом он прошептал: – Ты сделала меня самым счастливым человеком.
Он сжал ее руку.
– Сегодня! Правда? О Боже, о чем я только думаю? – Он вскочил. – Так, что мне нужно сделать? Министр, свидетели… церемония будет, конечно же, прямо здесь. Не хочу рисковать твоим здоровьем.
Мерлин увидела, как ошеломление на его лице сменилось чем-то другим. Он отпустил ее руку.
– Таддеус, – в голосе его прозвучала новая, командная нотка, которую она никогда не слышала раньше, – позови Коллетта и передай герцогине Мей, что я хочу немедленно видеть их обоих в библиотеке.
– Хм-м, – произнес Таддеус и зашаркал в сторону двери.
– Да оставь ты этот поднос, – приказал герцог, выпроваживая старого слугу. – Пришли за ним горничную. Я хочу, чтобы ты поставил подпись на брачном свидетельстве и…
Голос его оборвался, когда за ними двумя захлопнулась дверь, и Мерлин осталась в одиночестве. Секунду она продолжала смотреть на дверь, а затем опустила взгляд на искристый камень, сиявший на ее пальце. Она закрыла глаза с искренней надеждой, что от этого человека, пожелавшего стать ее мужем, у нее не всегда будет так сильно болеть голова.
Выйдя за дверь, Рансом остановился. Он позволил себе улыбнуться и, приподняв бровь, взглянул на Таддеуса.
– Было бы у меня тухлое яйцо, я бы кинул, – проворчал слуга. – Самое глупое представление, какое я только видел в жизни.
– Но оно сработало, не так ли? – Рансом не смог сдержать усмешки.
– Только потому, что у нее сейчас меньше здравого смысла, чем у самки павлина.
– Ревнуешь? – Рансом вскинул голову. – Да ладно тебе. Ты можешь выдать невесту замуж.
– Да уж, давно пора, – проворчал Таддеус.
Рансом сунул руки в карманы и не спеша пошел по коридору, насвистывая свадебный марш.
Мерлин никогда не думала о том, как она выйдет замуж. А если даже когда-то и думала, то сейчас ничего не помнила об этом. Все это привело ее в замешательство. Сидя в кресле, она ожидала начала церемонии, одетая в красивое лимонно-желтое платье и белую кружевную шаль. Свадебным нарядом снабдила ее какая-то приятная, очень красивая дама. Она же обняла ее и поцеловала в щеку, сказав, что Мерлин принесет ее сыну счастье. Кроме того, она целых три раза пообещала, что и он тоже сделает Мерлин счастливой – как будто сомневалась, что девушка этому верит.
Мерлин пришла к выводу, что женщина была герцогу матерью.
Кроме того, у него был брат. Он был похож на одного из богов в иллюстрированном сборнике по греческой мифологии, который Мерлин видела у дяди Дориана. Еще были сестра и племянник с племянницами, и еще какие-то друзья – и все они хотели поместиться в шикарную спальню, улыбались, шутили и разглядывали ее.
К радости Мерлин, рядом был и Таддеус. И Рансом – так звали того, за кого она выходила замуж.
Все закончилось очень быстро. Таддеус помог ей в нужный момент подняться из кресла и пройти несколько шагов – туда, где у одного из огромных, занавешенных бархатом окон ее поджидали священник, Рансом и его брат. В какой-то момент колени ее задрожали и стало трудно стоять, и тогда Рансом взял ее под руку и поддержал так, что это было почти незаметно. Сквозь ткань сюртука она ощущала его тело – теплое, надежное и сильное. Затем он повернулся к ней, поднял маленькую вуаль, вколотую кем-то ей в волосы, и, взяв за плечи, поцеловал.
Поцелуй этот не был долгим. Губы его скользнули по ее рту, лишь слегка прижавшись, но она почувствовала, как тело его под строгой одеждой заметно напряглось. Рядом с ним Мерлин казалась себе маленькой и такой легкой, что малейший ветерок из открытого окна мог опрокинуть ее. Но Рансом был надежным якорем. Руки его обнимали ее за плечи, а золотисто-зеленые глаза смотрели прямо ей в душу с обещанием, на которое все ее тело страстно стремилось ответить.
Она сглотнула. Ей было не по себе. У нее кружилась голова от его взгляда.
Они подписали какую-то бумагу, и тишина сменилась оживленными разговорами и смехом, люди вокруг кидали в них атласные домашние туфли и розовые лепестки. Мерлин подумала, что это глупо и странно. Но, похоже, что ее новому супругу все происходящее было по душе – крепко держа ее под руку и не переставая
