– Простите меня, миледи, – сказал Боттомз. – Не знаю, почему я предложил вам сделать это. Читать чужие письма так же неправильно, как сжигать их.

– Сжигать их?!

Блайд обернулась на голос и увидела, что в комнату вошел Роджер. Святой Свитун! Она попалась! Боттомз уронил письмо ей на колени и замер.

– Не волнуйся, это пустяки, – солгала Блайд, вжимаясь в кресло, в котором сидела.

Роджер подошел ближе и увидел конверт у нее на коленях.

– Боттомз, ты свободен, – сухо произнес Роджер, не глядя на слугу.

Мажордом торопливо засеменил к двери.

– Ты снова манипулируешь на рынке? – холодно спросил Роджер.

– Нет.

«О, если бы все было так просто!» – подумала Блайд.

– Отдай мне письмо.

– Оно адресовано мне, – снова солгала Блайд. – Это от моих агентов.

Роджер недоверчиво посмотрел на жену:

– Отдай письмо.

Он протянул руку, и Блайд вынуждена была отдать ему конверт, источавший аромат гардений.

– Не могу поверить, что ты пыталась скрыть от меня письмо. Почему ты это делаешь?

Блайд почувствовала себя совершенно несчастной. Разве могла она признаться мужу в своей ревности? Ни за что на свете! Никогда дочь герцога Деверэ не поступится своей гордостью.

– Я поддалась внезапному порыву, – пожала плечами Блайд.

– И сколько раз ты поддавалась этому порыву, с тех пор как мы дома? – с сарказмом спросил Роджер.

. – Считая этот, четырнадцать раз, – упавшим голосом призналась Блайд.

Роджер долго смотрел на жену, затем швырнул конверт ей на колени.

– Если бы ты потрудилась прочитать хоть одно письмо, то поняла бы, что мадам Данвич является одним из моих инвесторов, – сказал он. – Люсиль держит меня в курсе всех лондонских слухов и выполняет кое-какие мои поручения. Она поливает духами абсолютно все свои письма, кому бы ни адресовала их.

Блайд почувствовала, как ее щеки начинают пылать. Роджер молча развернулся и направился к двери. Блайд бросилась за ним.

– А как же леди Сара и Рода? – в отчаянии спросила она.

Роджер остановился и, повернувшись к Блайд лицом, произнес:

– Я уже говорил, что обе эти женщины в прошлом.

– Обе эти женщины также присылали тебе письма. Может быть, они тоже твои инвесторы?

– Я могу отвечать только за себя, – холодно произнес Роджер. – Судя по всему, моего честного слова тебе недостаточно.

Блайд опустила глаза. Конечно, муж был совершенно прав: ей следовало доверять ему. Роджер вышел, плотно закрыв за собой дверь.

Он больше не придет, подумала Блайд, и ей снова придется спать одной. Все будет как до поездки во дворец, за исключением маленького Аристотеля.

Ночью Блайд легла в постель одна и, боясь расплакаться, постаралась поскорее заснуть. Скрип кровати вывел ее из состояния полудремы.

– Спокойной ночи, маленькая бабочка.

Роджер обнял се и поцеловал в щеку. Затем отвернулся и мгновенно заснул.

От нахлынувших чувств глаза Блайд увлажнились, но это были слезы радости. Чувство облегчения омыло ее душу, и она погрузилась в глубокий и спокойный сон.

Утром Блайд проснулась совершенно счастливой. Она долго нежилась в теплой постели и даже приказала подать завтрак в спальню. Когда она спустилась вниз, день приближался к полудню. Первое, что она увидела, – очередное письмо в руках Боттомза.

Мажордом протянул его и сказал:

– Это от вашего деда, герцога Ладлоу. Увидев печать герцога, Блайд улыбнулась.

– Я сама отнесу письмо его светлости, – сказала она и отправилась в кабинет мужа.

– Это из дворца, – сообщила Блайд, протягивая конверт Роджеру.

Он пристально посмотрел на нее и спросил:

– Что пишут?

– Я никогда не стала бы читать письма, адресованные тебе, – гордо ответила Блайд.

– Какой приятный сюрприз! – усмехнулся Роджер, взламывая печать герцога. – Это от твоего дедушки. Присядь, возможно, он передает тебе привет.

– Что ж, если ты просишь.

Блайд опустилась в кресло перед письменным столом. Роджер прочитал письмо и протянул его жене:

– Прости, Блайд. Мне нужно немедленно вернуться во дворец. Это лишь на несколько дней.

Услышав это, Блайд похолодела. Она посмотрела сначала на письмо, затем на мужа.

– Я тоже поеду.

– Нет, оставайся здесь с Мирандой и Брендоном. Я вернусь через пару дней.

– Но тебя не будет во время празднования Нового года!

– Новогодние праздники длятся долго. Мы еще успеем побыть вместе, – сказал Роджер. – Если новая информация поможет мне установить, кто убил Дарнел, то…

– Ты же говорил, что убийство Дарнел в прошлом.

– Но попытка убить тебя в настоящем, – добавил Роджер.

– Возвращение во дворец может быть опасным.

– Я вполне способен позаботиться о себе.

Блайд вздохнула: у нее иссякли все аргументы. Единственной ее надеждой оставалось кольцо, которое она подарила Роджеру. Это кольцо было способно защитить ее возлюбленного.

– Ты можешь сделать мне одно одолжение? – спросила Блайд.

– Какое?

– Надень кольцо, которое я подарила тебе на свадьбу. Роджер задумался и даже слегка наморщил лоб.

– Какое кольцо? – наконец спросил он.

Блайд едва не заплакала: муж не только не носил ее подарок, но даже забыл, как он выглядит.

– Кольцо, украшенное лазуритом. Там еще есть надпись по-латыни: «Любовь побеждает все», – с болью в голосе прошептала она.

– Ах это! Я не могу носить кольцо, на котором написано то, во что я не верю, – ответил Роджер, стараясь не глядеть на Блайд. – Но спасибо за заботу обо мне. А теперь прошу меня извинить. Мне нужно срочно закончить кое-какие расчеты.

Блайд молча поднялась с кресла и, понурив голову, вышла из кабинета. Она направилась в свою комнату, встала напротив окна и простояла так несколько часов, пытаясь прийти в себя. Роджер отказывался носить кольцо, потому что он не любит ее и никогда уже не полюбит!

Блайд была настолько погружена в свои мысли, что не услышала, как в комнату кто-то вошел.

– Я уезжаю, – раздался вдруг позади нее голос Роджера.

Блайд невольно поднесла руку к лицу, но слезы уже высохли сами. Тогда она обернулась и посмотрела на мужа. Кольца на его руке не было.

– Желаю тебе приятного путешествия, – холодно произнесла она.

– Прости, что испортил праздник, – извинился Роджер. – Я вернусь совсем скоро.

– Надеюсь, ты найдешь то, за чем едешь.

Блайд показалось, что Роджер хотел что-то сказать, но он лишь слегка поклонился и ушел.

Блайд увидела, как он шагает к пристани, и слезы снова покатились у нее из глаз. Как жаль, что Темза еще не замерзла, подумала она. Если бы Роджер поехал верхом, то дорога была бы менее приятной. От этой мстительной мысли слезы хлынули еще сильнее.