Флора постоянно помнила, что он сделал с ней. Однажды выпущенная на волю страсть жаждала свободы: не зря же он целовал ее губы, грудь и… При мысли об этом кровь бросалась ей в голову. Флора не могла поверить, что он целовал ее там… но не могла и отделаться от воспоминания о том потрясении, которое испытала. Никогда еще не испытывала она такого наслаждения, как в момент проникновения его огромного органа в ее тело и последующего движения внутри.

Лахлан обладал преимуществом опыта и дразнил ее обещанием того, чего она еще не изведала и что только он мог ей дать. Теперь Флора постоянно ощущала, что в ней нарастает напряжение и в любой момент может произойти взрыв.

Единственным спасением от этого наваждения было то, что каждое утро она проводила в обществе Мэри и Джилли, давая им урок: эта короткая передышка на время избавляла ее от неусыпного и опасного внимания хозяина замка.

Флора вздохнула, понимая, что временному миру ее души наступает конец. Мэри и Джилли только что покинули свою импровизированную классную комнату, чтобы переодеться к обеду.

Флора положила на полку один из томов «Песен и сонетов», сборник, включавший произведения графа Суррея и Томаса Уайета, и тут загорелая мускулистая рука обхватила ее за талию. Она ощутила напор твердого поджарого тела, его жар и невероятную силу. Пальцы горца сжали ее бедра, притянув к себе так, что их тела почти слились воедино.

Когда он подошел сзади и прижался к ней, нажимая на нее бедрами, она подумала…

Возможно ли? Флора тотчас постаралась отделаться от этого наваждения, но Лахлан притягивал ее как мощный магнит. Его прикосновение, запах, тепло его дыхания на ее шее… Присутствие горца разбивало ее броню в пух и прах. Омываемая его жаром, она таяла; ее тело, лишенное близости с ним в последние несколько дней, ощутило отчаянное возбуждение, и Флора наслаждалась возможностью даже такой короткой близости.

Лахлан прижался лицом к ее волосам, его губы ласкали ее шею. Прикосновение их было нежнее и легче пуха, и Флора трепетала от предвкушения продолжения, но желанного наслаждения не наступало.

– Ты скучала по мне? – спросил Лахлан шепотом, прижимаясь губами к ее уху.

– Н-нет.

– Лгунья!

Лахлан выпустил ее из объятий и отстранился, после чего Флора осмелилась обернуться к нему.

– Что ты здесь делаешь? Мне казалось, ты собираешься уехать на весь день.

– Верно. И пришел напомнить, что у нас завтра очередной урок.

Неужели она могла забыть об уроке плавания? Флора поспешно кивнула:

– Жду с нетерпением.

– Я тоже.

От нее не ускользнул его намек и то, что он с трудом подавил смех. Она прекрасно представляла, что замыслил горец, но его планам было не суждено осуществиться.

– Кстати, – заметила Флора небрежно. – Я пригласила принять участие в уроке твоих сестер.

Уголок его рта чуть приподнялся.

– Боишься остаться наедине со мной, да?

Флора выпрямилась.

– Конечно, нет. Просто я подумала, что этим юным особам будет приятно провести день на воздухе подальше от замка. – Флора помолчала. – Возможно, Аллан присоединится к нам, – невинно заметила она.

Лахлан смотрел на нее прищурившись, явно догадываясь о ее намерениях.

– Ты обещал пересмотреть свое отношение к Мэри и ее чувствам, не так ли?

– Обещал.

– И?..

Лахлан покачал головой:

– Сожалею, но мое решение остается неизменным.

Флора не смогла скрыть разочарование.

– Понимаю. Я тоже сожалею.

Ей действительно было жаль, что Лахлан все еще не понимал элементарную вещь: его сестре следовало предоставить право выбора, если он хотел ее счастья.

– А как насчет тебя, Флора? Ты передумала?

– Как ты можешь говорить о нашем браке в то время, когда твоя сестра так несчастна? Ты принуждаешь ее к браку, которого она не хочет.

Лахлан молчал. Позиция Флоры была ему достаточно ясна. Она бы ни за что не вышла замуж за человека, столь мало думающего о желаниях сестры: это слишком напоминало то, что случилось с ее матерью.

Взгляд горца едва заметно посуровел, но Флора научилась распознавать даже мелкие изменения в выражении его лица, которые ничего бы для нее не значили несколько недель назад.

– Я ее не принуждаю. Мэри понимает, что мы все обязаны приносить жертвы ради блага клана. Вот