и подавила яростное желание накинуться на него с кулаками.

– Мне показалось, что самым лучшим будет увеличить насколько возможно расстояние между ними и нами.

Жуя черствый хлеб, Жизель взяла себя в руки. Он был прав. Это было мудро – держать насколько можно дальше от себя людей, готовых их убить. Просто она немыслимо устала и хотела в этом обвинить хоть кого-нибудь. Найджел здесь был ни при чем. До того, кто заслуживал ее ярость, уже было не дотянуться. Свой жребий нужно было принять с достоинством и спокойствием.

– Прошу извинить меня, сэр Мюррей, – тихо сказала она, когда он протянул ей бурдюк с вином. Сделав маленький глоток, Жизель с беспокойством поняла, что он почти пуст. – Я очень устала и потому сорвалась.

– Это легко понять, барышня.

– Возможно, но вы не заслужили грубого обращения. В том, что я должна мучиться и терпеть эту проклятую гонку через всю Францию, нет вашей вины. И ничьей вины. Человек, который впутал меня в это, мертв. Мои проклятия ему безразличны.

Найджел с сочувствием похлопал ее по плечу.

– Если справедливость существует, ваш муж сейчас платит за все сторицей и мучается и страдает так, как вы представить не можете.

– Почему вы так думаете? Я легко могу себе это представить. – Она слабо улыбнулась в ответ на его усмешку.

– Все скоро закончится.

– Закончится? Или продлится бег на месте? – Она вздохнула и вытянула перед собой руку, останавливая его. – Пожалуйста, не беспокойтесь и не пытайтесь успокаивать меня. Как будет, так и будет. Я грустно пошутила только потому, что устала и не могу получить, что хочется.

– А что вам хочется, Жизель? – тихо спросил Найджел.

– Я хочу домой. – Она поморщилась. – Черт, стала лепетать как ребенок, но это правда. Я хочу домой. Я хочу спать у себя на мягкой и теплой постели, принимать ванну, когда придет в голову, есть что и когда захочется. Мне надоело жалеть себя. И уж если речь зашла о моих жалобах, я прекрасно понимаю, что вы страдаете точно так же. Хочется остановить все это. Вы не заслужили таких испытаний, как и я.

– Я привык к таким неудобствам, а вы – нет. Мне нужно почаще вспоминать об этом.

– Нет, не надо ничего менять. Вы должны заниматься нашим спасением, – сказала она решительно. – Теперь не только моим – нашим! Дево охотятся за мной, но они не станут колебаться и убьют вас либо за то, что вы встали у них на пути, либо за то, что помогли мне. Не могу поклясться, что не начну снова ныть от боли или жалости к себе, поэтому вы не должны обращать на меня никакого внимания. Спасать жизнь – занятие утомительное, а я, когда устаю, не всегда веду себя достойно или с умом.

– Это мало кому удается, барышня. Сегодня можно отдохнуть. Эта свора потеряла нас.

– Как можно быть таким уверенным? Они ведь нашли нас. Поверить не могу, что им это удалось.

Найджел пожал плечами.

– Не знаю, что сказать. Им повезло, нам – нет. Возможно, дело в этом. Может, я не маскировал наших следов как следует. Я следил за дистанцией между нами, а не за скрытностью. Вот теперь буду больше внимания уделять и ей. – Он понимающе улыбнулся, когда она прикрыла широкий зевок, дрожащей рукой. – Ложитесь отдыхать, малышка Жизель. Сегодня был длинный день.

Она вытянулась на своей постели, потратив последние силы, чтобы завернуться в тонкое одеяло.

– А впереди еще уйма таких долгих дней, так ведь, сэр Мюррей?

– Порядочно, – откликнулся он, устраиваясь на ночь. – Добраться до какого-нибудь порта, а потом отчалить из него – вот это будет самое трудное.

Жизель тихо выругалась.

– Ну конечно. Дево нагрянут туда и будут следить, что там происходит.

– Тщательно.

– Пардон?

– Не просто следить, а тщательно следить.

– Английский, не такой уж легкий язык.

– Вы говорите очень хорошо, лучше, чем я на вашем. Кто вас учил?

– Бабушка. Она была из Уэльса. – Жизель коснулась амулета на шее.

– Тогда понятно, откуда у вас эта странная напевность. В вашей манере говорить слышится французский акцент, а мне послышалось что-то еще. – Он посмотрел, как она поглаживала богато украшенный медальон. – Это от нее?

– Да, она рассказывала, что эти витые кольца из серебра изготовил ее дед, а может, прадед. Она сама не была уверена. Семь гранатов обозначали семь сыновей, которых Господь подарил ему. Бабушка говорила, что медальон принесет мне удачу.

– Думаю, так и есть. Вам удалось выдержать целый год, пока сильный и богатый клан охотился за вами. Это удача, тут никто не будет спорить.

– Тогда буду молиться, чтобы она не оставила нас, – пробормотала Жизель и закрыла глаза, вдруг утомившись держать их открытыми. – Если есть еще какие-нибудь вопросы, сэр Мюррей, боюсь, им нужно будет подождать до завтра.

Найджел тихо засмеялся, когда понял, что она уже заснула. Он сразу посерьезнел и легким движением