обиды повисли у нее на ресницах. Регина яростно смахнула их, пока никто не заметил. Какая же она дура! Возможно, у него еще возникла коварная мысль выставить ее распутницей… или даже скомпрометировать ее. А она в своем ослеплении и не подумала об этом! Что ж, можно считать, что ей еще здорово повезло, что он не рассказал Генри, да и всем остальным, чем они там занимались.

Однако особого счастья она почему-то не испытывала. Ей было безумно обидно, что ее беззастенчиво использовали… причем не кто-то, а человек, умеющий делать это лучше, чем люди из светского общества, которых он так презирал.

Что ж… она получила хороший урок. Теперь с этим покончено. И если дракону придет охота полакомиться девственницей, он будет сильно разочарован, когда обнаружит, что она куда противнее на вкус, чем он ожидал.

Маркус понимал, что он нажил себе неприятности. Ему не следовало даже пальцем дотрагиваться до Регины, даже близко подходить к ней, а он забылся до такой степени, что позволил этой сирене завлечь его в свои сети. Он попался… иначе почему одна лишь мысль о том, что этот зловредный сопляк Уитмор погубит репутацию Регины, превратила его в разъяренного зверя? Даже такой дикарь, как он, может заранее сказать, когда он выйдет из себя. А Маркус давно решил про себя, что мужчина просто не имеет права терять голову, когда имеет дело со своим врагом, иначе он обречен на поражение.

Виконт украдкой бросил взгляд напротив, где, рассеянно глядя в окно экипажа, молча сидела Регина. Рядом с ней, с мрачным удовлетворением на лице и торжествующим блеском в глазах, примостилась ее дуэнья. Судя по всему, мисс Тремейн была просто счастлива, узнав, что между ним и его драгоценной кузиной пробежала черная кошка.

Маркус разозлился. Чума на них обеих!

Весь остаток вечера Регина подчеркнуто его не замечала — разговаривала исключительно с Луизой или с мисс Тремейн, смотрела как будто сквозь него и вообще делала вид, что он для нее не больше чем пятнышко грязи на подоле ее платья.

Ну уж нет! Он не позволит ей так и вернуться домой с надменно задранным кверху носом. Конечно, он виноват — он действительно зашел слишком далеко с этим ее кузеном… Но она же должна быть просто счастлива, что все обошлось, потому что у него чесались руки размазать этого хлюпика по стенке. Кровь бросилась ему в голову. Услышав, как маленькое убожество грозит уничтожить доброе имя Регины, Маркус пришел в такую ярость, что сам не понимал, как он не прикончил его на месте.

Он выглянул в окно. Жаль, конечно, что так произошло. Если бы в тот момент он мог думать головой, а не другим местом, которое в известные моменты заменяет мужчинам мозги, то без труда смог бы обернуть нелепые угрозы Уитмора себе на пользу. Регина была бы вынуждена выполнить свою часть сделки, да и как бы она смогла отказаться, учитывая, что Маркус мог с легкостью подтвердить каждое слово ее недоумка-кузена.

А вместо этого сам же наложил на его уста печать молчания! Дурак! И почему? Тоже рыцарь выискался! Вступился за честь своей дамы — как тот осел, который швырнул свой плащ в грязь, чтобы дать возможность такой же вот жеманнице пройти, не запачкав ног! А все потому, что, испробовав ее сладость, он был околдован настолько, что уже не вынес бы, если бы ее репутация оказалась погублена стараниями какого-то глупого мальчишки.

И вот награда — она не желает даже смотреть в его сторону. Из-за того, что он, болван этакий, не смог скрыть, как отчаянно желает ее. И теперь она собирается заставить его заплатить за это дорогой ценой.

Черта с два у нее получится.

— Вы не забыли, что завтра вечером мы идем в театр с Фоксмуром и Луизой? — жестко проговорил он. — В «Друри-Лейн» играет этот новый актер… как бишь его? Эдмунд Кин, кажется.

Луиза, сидевшая рядом с ним, радостно встрепенулась:

— Ах, как чудесно! Правда, Регина?

— Простите. — Регина демонстративно не отрывала глаз от окна. — Завтра вечером я должна быть на балу у Нангейтов. Но мы с Саймоном обязательно отыщем вас там.

Искорка гнева, вспыхнув в его душе, моментально превратилась в пылающий костер.

— Мне приглашения не прислали, — с нажимом сказал он. Черт возьми, можно подумать, она этого не знает! — А это значит, что Луиза также не поедет туда.

— Но, Маркус… — робко начала Луиза.

— Зато послезавтра мы можем отправиться кататься верхом, — примирительно сказал виконт. — Если Фоксмур свободен, конечно.

— Он, возможно, и свободен. Зато я — нет, — заявила Регина таким безукоризненно вежливым тоном, что Маркус еще больше разъярился. — Послезавтра я уже приглашена на званый вечер к своим друзьям. Но я уверена, что Саймон будет счастлив составить вам с Луизой компанию.

— Ода… — начала Луиза.

— Может, тогда на следующий день? — не сдавался Маркус. Он чувствовал, что потихоньку начинает закипать.

— Это в воскресенье? — Регина смерила его уничтожающим взглядом. — В этот день я имею обыкновение ходить в церковь.

— Какое поразительное благочестие! — хмыкнул он.

— Представьте себе! Я молюсь за души тех нечестивцев, кто погряз в грехе, — весело сказала Регина.

— За души ваших кузенов, вероятно? — съязвил он, уже едва сдерживаясь.

Регина оскорбленно поджала губы:

— Нет… за душу одного знакомого мне джентльмена. Луиза положила руку ему на плечо. Маркус, рассвирепев, стряхнул ее. В груди у него клокотал гнев.

— Ладно. Тогда как насчет понедельника? Кина в этот день еще можно будет увидеть в «Друри-Лейн». — Проклятие, он вовсе не хотел, чтобы это прозвучало как просьба. Ему противна была сама мысль о том, чтобы умолять ее… унижаться. Один раз, вчера, ей уже удалось поставить его на колени. Второй раз она этого не добьется.

— Вечер понедельника у меня уже занят. Кстати, и вторника тоже. Я приглашена в гости. — И, заметив, что Маркус открыл было рот, слащавым до противности голосом добавила: — А вечером в среду я еду на бал в «Олмак»[10]. Кстати, у вас есть абонемент? Впрочем, что это я? Нет, конечно.

Маркус коротко фыркнул.

— Я бы скорее отрубил себе правую руку, чем согласился приобрести абонемент на бал к этому стервятнику!

— Как жаль, что она вам нужна позарез… вероятно, чтобы душить других джентльменов.

— Черт побери, Регина!.. — взревел он, чувствуя, что его терпению приходит конец.

— Вообще-то, виконт, в это время года у меня обычно все расписано по минутам. Просто отбою нет от приглашений, вы понимаете? Так что даже и не знаю, когда бы смогла выкроить время, чтобы сходить куда-нибудь вчетвером. Но даю вам слово, что, вернувшись домой, непременно просмотрю свое расписание — возможно, мне удастся отыскать для вас немного времени… скажем, недельки через две. Это вас устроит? — При виде издевательской усмешки на губах Регины Маркусу захотелось схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть.

Так вот что она задумала! Решила наказать его за то, что он поступил «не по-джентльменски»! А как же их сделка? Или она намерена разорвать ее? Сама мысль об этом оказалась для Маркуса словно удар под дых. Он почувствовал, что злоба удушливой волной подступила к горлу. Лучше пусть подумает хорошенько, прежде чем это сделать. Регина добровольно дала согласие на то, что позволит ему открыто ухаживать за ней, разве нет? Вот и пусть теперь держит слово… или отвергнет его в присутствии его сестры — что устроило бы его даже больше.

Экипаж остановился. Лакей, соскочив на землю, стремглав бросился растворять перед ними дверь.

— Подожди меня здесь, Луиза, — поспешно обратился к сестре Маркус. — А я провожу дам в дом. Я недолго. — И выпрыгнул из кареты еще до того, как Регина успела возразить.

Он помог дамам выйти из экипажа, после чего провел их по лестнице. Регина, опиравшаяся для виду на его руку, почти не касалась его, и это почему-то бесило Маркуса сильнее всего. Брезгует даже дотрагиваться до него, словно он чумной или прокаженный, наливаясь тяжелой яростью, думал он… Как будто это не она чуть больше часа назад стонала и таяла от наслаждения под его ласками. Будь она неладна, эта кривляка!

Войдя в дом, Маркус с поклоном повернулся к кузине Регины:

— Прошу прощения, мне нужно поговорить с леди Региной наедине. Вы позволите, мисс Тремейн?

Его слова повергли несчастную компаньонку в шок.

— О… я, право, не знаю…

— Все в порядке, Сайсели, — поспешно вмешалась леди Регина. — Мне тоже нужно переговорить с виконтом. Не волнуйся — много времени это не займет.

Сделав это заявление, она повернулась и прошествовала через прихожую с той неподражаемой грацией и достоинством, которые присущи только истинным аристократкам. Маркус, грузно ступая, двинулся за ней, с болью в душе чувствуя, какой он огромный и неуклюжий… словом, настоящий дикарь.

Почему только провидению было угодно так жестоко подшутить над ним? Ведь мог же он унаследовать от Принни его природное изящество, его изысканные манеры… так нет же! Вместо этого Маркус взял от отца все самое худшее — огромный рост и большое, неповоротливое тело.

Какая ужасная несправедливость!..

Ему вдруг вспомнилось, как восхитительно смотрелась хрупкая леди Регина в объятиях худощавого лорда Уитмора — идеальная пара, двое элегантных молодых людей, слившихся в изящном поцелуе. А потом явился он… и все разрушил. Неуклюжее чудовище… ублюдок.

А его поцелуи — как они не похожи на поцелуи лорда