Лукас опять вернулся назад, чтобы вновь портить нам жизнь.

– Я видел перед собой не привидения, а настоящих людей. Фреда была права. Когда мы в тот раз попытались покончить с ними, то нанесли удар, особо его не обдумав. Это был не такой уж плохой план, и мне действительно удалось убедить Кэтрин в том, что если она будет спокойно стоять и молчать, делая вид, будто хладнокровно наблюдает за происходящим, то спасет жизнь своему любимому. И все же мы потерпели неудачу, хотя могли избежать этого, если бы обдумали все заранее и подготовились более тщательно. На этот раз мы так и поступим.

– Может быть, пока ты будешь все тщательно планировать, то заодно придумаешь, как бы мне провести немного времени с сэром Лукасом прежде, чем ты убьешь его?

– Только если ты разрешишь мне, в свою очередь, придумать, как бы провести немного времени с леди Кэтрин прежде, чем мы убьем ее.

Агнес тихо выругалась, а потом вздохнула.

– Что ж, это справедливо. Я подозреваю, что у тебя и без моего предложения уже были планы насчет Кэтрин.

– Не вижу причины, по которой я не могу воспользоваться случаем.

– А я не вижу причины, по которой мы не можем подумать о том, как бы избавиться от этого проклятого совета. Их власть над нами меня ужасно тяготит.

– Да, мне тоже кажется, что в отношении совета Фреда ведет себя слишком осторожно.

– Спасибо, Ранальд. Пойдем со мной, я хочу отблагодарить тебя за то, что ты поддержал все мои предложения.

Он оказался совершенным тупицей. Лукас медленно опустился вдоль стены на колени и постучался об нее головой несколько раз. Какой мог быть таким тупицей, безмозглым, слепым чурбаном? Кэтрин оказалась невиновной. Он насмехался над ее версией событий, а все, что она говорила в свое оправдание, оказалось правдой от начала и до конца.

Как он вообще мог думать иначе? Кэтрин всегда выказывала только доброту по отношению к людям вокруг нее. Веселость, сострадание и благородство были у нее в крови. Его внутренний голос постоянно твердил ему о том, что Кэтрин невиновна, но он всегда безжалостно подавлял его, и в итоге обманул сам себя. Лукасу очень хотелось знать, не из-за того ли, что он не мог поверить до конца в предательство Кэтрин, он так и не смог завести других любовниц после того, как его раны затянулись и плотские желания вновь дали о ребе знать. В любом случае получилось так, что он хранил верность Кэтрин, хоть и пытался переспать с другими женщинами. Какое же это унижение – узнать, что его внутренний голос говорил мудрые вещи, хотя сам он считал его слова полной бессмыслицей!

Но что же ему теперь делать? Даже если он не убил до конца любовь, которую Кэтрин до сих пор испытывала к нему, он точно убил ее доверие и уважение к нему. Лукас сомневался, что у него есть силы вылечить эту рану. Простые извинения тут точно не помогут.

«Может быть, если я упаду на колени и взмолюсь о прощении, то Кэтрин простит меня», – криво улыбаясь, подумал Лукас. Сейчас он был в таком состоянии, что вполне мог бы упасть на колени и сделать это от всей души. Все сильные, глубокие чувства, которые он испытывал к Кэтрин год назад и которые все это время держал под замком в самой глубине сердца, теперь вырвались наружу и с невероятной силой обрушились на его душу и разум. Но все же Лукас знал себя слишком хорошо и потому не верил, что на самом деле сможет так себя повести. К тому времени как он опять увидит Кэтрин, гордость вновь поднимет голову и не даст ему раболепствовать перед своей любимой. Да, он понял, что был не прав, но это не значит, что ему будет легко повиниться в этом перед другими людьми.

Лукас осторожно встал и пошел по извилистым переходам в сторону их убежища, так хорошо спрятанного среди пещер. Он знал, что должен вернуть Кэтрин. Он знал это с самого начала, но до сих пор эта потребность лишь вызывала в нем чувство гнева. Лукас не доверял Кэтрин и потому смотрел на желание вновь отдать ей свое сердце, как на проклятие, на проявление слабости, которая может опять привести его к гибели. На самом деле, если бы Кэтрин захотела сейчас его смерти, Лукас не стал бы ее винить.

Он шел дальше, растирая ногу, которая вновь разболелась от влажного воздуха в переходах. Вдруг Лукас выругался. Он остановился и провел рукой по волосам. О чем он только думает? Кэтрин не захочет принять его обратно. Он ведь стал калекой и весь покрыт шрамами. А сколько раз его ставила в неловкое положение сломанная нога, которая до сих пор слишком часто немеет! Нет, Кэтрин заслуживает, чтобы рядом с ней был сильный и крепкий мужчина.

Но мгновение спустя Лукас решил, что ведет себя трусливо, потому что придумывает оправдания, чтобы ему не пришлось вновь сражаться за Кэтрин и признавать себя неправым. Перед его мысленным взором ярко вспыхнула картина того, как Кэтрин смотрела на него в ту первую ночь, когда спасла его от Ранальда и его людей. Он не сомневался, что в глазах Кэтрин сияла радость, которую он быстро погасил своими безосновательными обвинениями. Кэтрин говорила, что горевала по нему, а он отнесся к ее словам с таким презрением, от которого его теперь самого воротило. Что еще важнее, Кэтрин разрешила ему принять участие в нескольких вылазках против Агнес и Ранальда, а это говорило о том, что она по крайней мере считала его способным успешно справиться со своей частью задания. Он должен положиться на эти знаки, которые указывают ему на то, что у него еще есть возможность, пусть даже и очень небольшая, вновь завоевать сердце Кэтрин.

– Признайся в этом, глупец, – пробормотал Лукас, продолжая свой путь, – хотя бы самому себе. У тебя нет другого выхода, кроме как попытаться опять поладить с Кэт. С тех пор как ты потерял ее, ты как будто и не жил. Проглоти свою проклятую гордость и рискни начать все сначала.

«У Кэтрин тоже есть шрамы на теле», – подумал он, осторожно заходя в кладовые крепости. Ему было ужасно думать о боли, которую ей пришлось испытать, но это могло означать, что по сравнению с любой другой женщиной она будет обращать на его раны гораздо меньше внимания. Это была незначительная деталь, но она давала ему надежду. Оказавшись в туннеле, который вел из крепости, Лукас прибавил шагу, охваченный внезапным желанием поскорее увидеть Кэтрин.