улице. Лолли улыбнулась сквозь слезы и помахала ей вслед.

Кендалл была настолько поглощена думами о семье, что, сидя в поезде, идущем в Ричмонд, даже не видела, как испуганы мирные жители и взвинчены солдаты, толпившиеся на станциях.

Она давно не верила в благополучный исход войны, но до самого приезда в столицу Конфедерации не понимала, что произошло нечто страшное и непоправимое. В гостинице ей сказали, что с ней пыталась связаться Варина Дэвис. Кендалл наскоро привела себя в порядок и поспешила к первой леди Конфедерации.

У подъезда особняка Кендалл встретил черный дворецкий и проводил в музыкальный салон Варины, которая, ожидая прихода Кендалл, прихлебывала из чашки мятный чай.

— О Кендалл, дорогая, как я рада вас видеть! — воскликнула Варина, когда молодая женщина чуть ли не вбежала в апартаменты. Однако жена президента сразу же взяла себя в руки и заговорила тихим, ровным голосом, которым равно могла восторгаться чудесной погодой или сообщить о том, что янки только что захватили Ричмонд. Варина Дэвис была редкостной женщиной — доброй, мягкой, очень тактичной и выдержанной, умевшей в любой ситуации сохранять чувство собственного достоинства.

— Что случилось, Варина? — спросила обеспокоенная Кендалл.

Пожилая леди ответила не сразу. Она улыбнулась и, шурша кринолином, подошла к Кендалл.

— Прежде всего, моя дорогая, хочу вам сказать, что я снова покидаю город. Этот ужасный генерал Грант подошел слишком близко. Кроме того, должна сообщить вам новость, которая, боюсь, причинит вам немалую боль. В ваше отсутствие сюда приезжал капитан Макклейн. Он надеялся забрать вас к себе на корабль, но лейтенант Макферсон еще не вернулся из похода, так как «Дженни-Лин» снова послали в Лондон. О, если бы британцы вступили в войну и поддержали нас! Но этому, к сожалению, не бывать. Капитан Макклейн уехал к своему брату и вступил в его воинскую часть. Поэтому я предлагаю вам уехать из Ричмонда со мной.

— О нет, нет! — воскликнула Кендалл, чувствуя, как кровь отхлынула от ее лица. Она побледнела как полотно. — Нет! Брент был здесь, а я…

— Все не так страшно, дорогая. Он был в госпитале, и там ему сказали, что вы уехали навестить своих родных… — Варина осеклась, видя как Кендалл стремительно вскочила со стула:

— Вы не поняли! Я обещала ему, что буду все время здесь.

— Кендалл, идет жестокая война, я думаю, что капитан поймет и простит вас.

Кендалл яростно тряхнула головой:

— Я должна обязательно его найти! Вы не знаете, куда он поехал?

— Он отправился на север, в армию генерала Ли. Вы не можете ехать за ним, Кендалл. Окрестности города кишат солдатами янки.

— Я должна ехать, понимаете, должна! Прошу вас, Варина! Если вы можете мне помочь, то помогите! Я должна быть с Брентом, чего бы это ни стоило.

Варина вздохнула:

— Президент Дэвис будет очень недоволен. Ну да ладно, я узнаю, когда в армию Ли отправят фельдъегеря правительственной связи, и устрою, чтобы вы поехали вместе с ним. Но поймите, Кендалл, вам придется ехать очень быстро и по очень плохим дорогам. Письма моего мужа должны доставляться генералам как можно быстрее.

— Поверьте мне, миссис Дэвис, я очень хорошо знаю, что такое плохие дороги и опасные путешествия!

Кендалл и капитан Мельбурн, фельдъегерь президента, добрались до лагеря армии Ли за два дня, и снова Кендалл была потрясена, увидев, насколько голодны и оборваны солдаты Юга.

Однако это было не самое главное, что занимало сейчас Кендалл. Всю дорогу сердце ее бешено стучало от страха и тяжелых предчувствий. Брент велел ей оставаться в Ричмонде. Это был ультиматум, хороший или плохой, но Кендалл чувствовала себя предательницей. Они находились вместе так недолго, но как драгоценны были эти краткие встречи. Она страстно желала видеть его, но не знала, как он воспримет ее появление, и сильно трусила. В дороге Кендалл снова и снова повторяла про себя слова, которые готовилась сказать Бренту, когда, наконец, капитан Мельбурн привез ее в расположение кавалеристов…

Она увидела Брента первой. Он стоял, небрежно опершись рукой о чалую лошадь, лениво щипавшую траву, и потягивал кофе из оловянной кружки. Какой-то офицер что-то говорил ему. С напряженным вниманием, выслушав собеседника, Брент рассмеялся, красиво изогнув в улыбке четко очерченные губы.

За то время, что Кендалл не видела его, он разительно изменился. Борода и усы были тщательно подстрижены, волосы отросли, но тоже были в полном порядке. Мундир сильно поношен, как и у всех солдат и офицеров, но все же именно Брент Макклейн являл собой образец офицера-южанина — мускулистого и подтянутого, надменного и одновременно открытого.

Она хотела окликнуть его, но имя замерло у нее на устах, потому что вдруг раздался продолжительный свист. Один из солдат узнал Кендалл и в изумлении свистнул, не в силах сдержать своего восхищения.

Серые глаза Брента посмотрели на Кендалл и расширились от удивления. Казалось, ее сердце перестало биться — она ждала, что скажет Брент. Какой будет его реакция — гнев, отчуждение, недовольство?

Но он радостно улыбнулся, и Кендалл испугалась, что сейчас умрет от счастья и облегчения. Широкими шагами Брент стремительно направился к ней. Вот он рядом, вот она чувствует, как его сильные руки обнимают ее, пальцы ерошат волосы. Брент с такой силой прижал к себе Кендалл, что ей показалось, кости вот-вот затрещат. На виду у своих товарищей Брент не стесняясь, начал страстно целовать и ласкать свою любимую. Из глаз ее потекли слезы — она снова прижимается к его сильному телу, вдыхает его родной запах, чувствует его прикосновения. Какое ей дело до войны, до всего мира, если от счастья в бешеном танце закружились в ее глазах земля и нёбо!

Кендалл услышала его шепот. Брент был растерян, и в этом шепоте прозвучала мучительная тревога:

— Кендалл… что ты здесь делаешь?

— Я… Понимаешь, я должна была тебя увидеть, Я обещала быть в Ричмонде, но…

— Кендалл, ты понимаешь, что на нас идет армия генерала Гранта?

— Но я …

— Подожди! — Он отстранился, держа Кендалл за руки. В его затуманенных от близости любимой женщины серых глазах вспыхнул жаркий огонь. Движением головы он указал на оживившихся солдат. — Думаю, нам стоит уединиться.

Рядом кто-то притворно кашлянул и рассмеялся:

— Послушай, братец, тут недалеко есть одна приличная таверна. Лагерь не самое подходящее место для леди. Кендалл обернулась на голос.

— Стерлинг! — радостно воскликнула она и бросилась ему на шею. Макклейн-старший закружил Кендалл в воздухе, не обращая внимания на потемневшего от досады Брента.

— Кендалл, ты прекрасно выглядишь! Наши бедолаги солдаты наверняка вообразили, что увидели ангела во плоти! Но здесь небезопасно. — Он повернулся к брату: — Брент, ты должен увезти ее отсюда.

— Знаю, но…

— Я поговорю со Стюартом. В конце концов, ты моряк и тебе не место здесь.

— Я вернусь на рассвете, — пообещал Брент, Только теперь он заметил, что весь полк смотрит на них. Он поднял вверх тонкую руку любимой. — Кендалл, познакомься с ребятами Второго флоридского кавалерийского полка. Ребята, познакомьтесь — это Кендалл Мур. Дорогая, быстро скажи им здравствуйте и до свидания.

Кендалл вспыхнула до корней волос, видя от души смеющихся солдат, но смущение длилось недолго — Брент подхватил ее на руки и в мгновение ока усадил на лошадь впереди себя. Они рысью поскакали прочь от лагеря. Несколько, раз их останавливал патруль, но Брент говорил, что везет леди в безопасное место, и их беспрепятственно пропускали.

Брент и Кендалл не произнесли ни слова, пока не доехали до захудалой, таверны. Он помог ей слезть с лошади и, держа за руку, провел в дом, где потребовал у испуганного хозяина лучшую комнату. Встревоженный хозяин, разглядев форму Брента, спросил, что происходит на фронте, и Макклейн не стал скрывать правду.

— Скоро будет большая драка, сэр. И произойдет она совсем рядом.

— Вы случайно не дезертир, капитан?

— Нет, сэр. Я хочу провести несколько часов со своей… женой. Потом вернусь в свою часть.

Но вот, наконец, Брент и Кендалл оказались одна в обшарпанной комнатке дешевой деревенской гостиницы. Брент недовольно оглядел апартаменты, вздохнул, пожал плечами и заключил Кендалл в объятия.

— Прости, что не смог найти ничего лучшего, — хрипло прошептал он.

Кендалл усмехнулась:

— Помнится, мы неплохо проводили время даже в пещере, сэр. Так что этот дворец меня вполне устраивает, а самое главное, ты со мной.

— Да, я с тобой.

— Брент, — сказала Кендалл, — прости меня за то, что я не была в Ричмонде. Я обещала, что буду ждать тебя там, но не ожидала, что ты приедешь и…

— Ты все объяснишь мне позже, Кендалл… не сейчас, позже…

Он начал целовать ее своими жаркими влажными губами — в уши, шею, губы, затылок. В груди Кендалл жарким пламенем вспыхнуло неудержимое желание, оно накатывалось горячими волнами. Она приникла к Бренту и, выгнув шею, заглянула в его серые глаза своими бездонными, как море, синими очами.

— Конечно… потом, — с готовностью согласилась она. — Потом… позже…

Разговор состоялся намного позже. Давно зашло солнце и взошла поздняя луна, когда Кендалл и Брент, утомленные любовью, лежа в уютной постели, обрели способность говорить. Подложив одну руку под голову и глядя в потолок, Брент другой рукой обнял возлюбленную, а она доверчиво прижалась щекой к его обнаженной волосатой груди.

— Кендалл, я нисколько не рассердился на тебя, наоборот, страшно рад тебя