делам. Эмили оказалась наедине со своим мужем, который смотрел на нее с откровенным восхищением.

– Поздравляю, миссис Эшленд, – прошептал он. – Ты очень красивая новобрачная.

Эмили не ответила, и он взял ее за руку, в глазах его светилась нежность.

– К сожалению, у меня тоже есть неотложные дела. – Он поцеловал ее в лоб. – Позднее, дорогая.

И ушел. Эмили осталась в гостиной, покинутая всеми невеста с букетом полевых цветов в руках.

Значит, теперь она замужем. Вот так обыденно просто, так холодно.

Эмили вышла, даже не заметив, как уронила колокольчики и растоптала их атласными туфельками.

День тянулся мучительно медленно. Она вернулась к себе, переоделась и ждала, сама не зная чего. Эдгара за ленчем не было.

Эмили почти ничего не ела, молча сидя вместе с Эвис за столом. Потом Эмили ничего не оставалось, как вернуться в свою комнату, где она безуспешно попыталась развлечься чтением книги. Тишина начала действовать на нервы.

Ближе к вечеру ее тоску развеяло появление Эвис Жеруар и молодой негритянки.

– Месье Эшленд решил, что вам понадобится камеристка, мадам, – сообщила экономка.

Девушку звали Холли, ей было девятнадцать лет, и у нее оказался веселый, покладистый характер. Холли была ниже ростом, более коренастая, чем Эмили, и носила голубое платье из хлопка, как у остальных рабов, и такого же цвета тюрбан, удерживающий ее кудрявые черные волосы.

Она помогла Эмили принять ванну и надеть скромное белое платье с ручной вышивкой. Затем Эмили долго сидела у туалетного столика, пока Холли осторожно укладывала ей блестящие золотистые локоны.

– Вы не откроете сегодня свою грудь, миссус? – спросила рабыня, широко улыбаясь.

Эмили нахмурилась, глядя на отражение Холли в зеркале.

– Почему я должна открыть грудь, Холли?

Рабыня хихикнула, сверкнув молочно-белыми зубами.

– Ну, сегодня ведь такая ночь, миссус! – прощебетала она. – Сегодня мистер Эшленд женился на вас, и ночью он получит от вас все, чего пожелает!

Брови Эмили взлетели.

– Холли, ты говоришь о делах, которые тебя совершенно не касаются!

Рабыня смиренно опустила шоколадно-карие глаза.

– Да, мэм.

– И он не получит от меня все, чего пожелает!

Но позднее, когда Эмили в гнетущей тишине обедала наедине с Эдгаром, она начала сомневаться в истинности своего решительного ответа Холли. Разве можно верить Эдгару Эш-ленду? Этот человек просто не сводил с нее глаз, хотя Эмили надела самое скромное платье, дабы остудить его пыл!

Они разговаривали, только передавая друг другу блюда. Эмили выпила бокал вина, чтобы успокоиться, и проглотила кусочек фрикасе из цыплят. Темные глаза мужа, глубоко посаженные, гипнотические, следили за каждым ее движением.

– Почему вы так на меня смотрите? – в конце концов резко спросила она.

Эдгар усмехнулся:

– Придется привыкнуть к внимательному взгляду супруга, миссис Эшленд. Это ведь не запрещено законом.

Глядя на его красивое лицо, на высокие скулы, чувственный рот, черные вьющиеся волосы, блестящие при свете лампы, Эмили почувствовала, как ее сердце стремительно падает вниз. Она взяла себя в руки и возразила:

– Нет, не запрещено. Но неприлично! Эдгар расхохотался.

После ужина они прошли в гостиную, и Эмили застенчиво спросила, можно ли ей уйти спать.

– Что, так рано?

– Вчера ночью я долго не могла уснуть, – с несчастным видом ответила Эмили, опустив глаза.

– Только не говори, что нервничала, как невеста перед свадьбой, – усмехнулся Эдгар, но, увидев ее лицо, залившееся румянцем, улыбнулся и прибавил: – Тем больше оснований утомить тебя побольше, чтобы ты крепко спала в эту ночь.

Эмили с гневом взглянула на него, но Эдгар уже отвернулся, сел на кушетку и сказал:

– Сыграй мне что-нибудь на фортепьяно.

Эмили неохотно повиновалась, сыграла ноктюрн и два вальса. После этого опять спросила, можно ли ей уйти к себе.

Теперь Эдгар сидел с бокалом бренди в руке, а второй бокал и графин стояли перед ним на столике.

– Ах, в какое романтичное настроение привела меня твоя чудесная музыка, дорогая, – капризно произнес он и, похлопав ладонью по кушетке рядом с собой, пригласил: – Выпей со мной перед сном.