знал, что ты носишь девочку?
– Да! – крикнула она, и слезы потекли по ее щекам. Эдгар встал, даже немного растерялся, но протянул к ней руки.
– Дорогая, как ты можешь так думать…
Эмили была утомлена, ей было больно, и что-то в ней сломалось.
– Не прикасайся ко мне! Я больше этого не вынесу! Я хочу одного – уехать домой!
Эдгар тяжело опустился на стул, лицо его вытянулось от отчаяния.
– Домой? Разве не здесь твой дом, Эмили?
– Нет! – зарыдала она. – Когда это был мой дом? Ты меня принудил выйти за тебя замуж, ты удерживал меня здесь против моей воли. Я думала какое-то время, что мы… но тут ты ополчился против меня! Как ты можешь называть этот дом моим, если я никогда тебя не выбирала – и вообще ничего не выбирала? Я не твоя жена, я… я твоя пленница!
Эдгар беспомощно провел рукой по волосам, и, дождавшись, когда жена немного успокоилась, покорно сказал:
– Ты права, Эмили. Я не имел права надеяться на то, что ты останешься со мной после всего, что я натворил.
– Так позволь мне уехать, Эдгар.
– Уехать? – деревянным голосом повторил он. – Но где ты будешь жить, дорогая? И что будет с нашей дочерью?
– Я вернусь в Хьюстон, в дом бабушки. И возьму ее с собой. Пожалуйста, отпусти меня!
Эдгар нахмурился, глаза его потемнели. Он взял жену за руку.
– Ты действительно этого хочешь?
– Да! – прошептала она.
Эдгар выронил ее руку, встал и как во сне подошел к окну, за которым стоял яркий морозный день.
– Тогда можешь ехать, дорогая, – хриплым голосом сказал он. – Но ты ошибаешься. Ты не пленница. Это я – пленник.
Глава 11
25 декабря 1841 года
Эмили проспала почти весь день. Она проснулась поздно вечером и нехотя немного поела.
Мария пришла как раз тогда, когда Холли убирала поднос с едой. Девушка выглядела непривычно серьезной, она остановилась у двери, прижимая к себе маленький зеленый узелок, перевязанный красной шерстяной ниткой.
– Эмили, могу я поговорить с тобой наедине?
Эмили кивнула служанке и сказала:
– Подойди и сядь рядом со мной, Мария.
Мексиканка кивнула, но остановилась на мгновение, чтобы посмотреть на новорожденную, потом села рядом с Эмили и положила на кровать узелок.
– Твоя малышка очень красива, она очень похожа на тебя, – сказала мексиканка, избегая взгляда Эмили.
– Спасибо, Мария. Так о чем ты хотела мне рассказать?
Девушка подняла взгляд, и Эмили с изумлением увидела слезы в ее зеленых глазах.
– Я уезжаю, сеньора, – объявила она. – Мои вещи уже уложены.
– Что? – изумленно спросила Эмили. Внезапно Мария разрыдалась.
– Я злая, сеньора. Я… я никогда не думала о таких вещах, но теперь, когда донья Элена научила меня молитвам, я уверена, что обречена гореть в аду за то, что я сделала!
Сердце Эмили сжалось от жалости к юной мексиканке, она села в кровати и положила руку на плечо Марии, стараясь ее утешить.
– Ну не надо плакать. Что такого ужасного ты могла натворить?
– Так много всего, сеньора! Злые, ужасные вещи… – Мария задохнулась и вдруг выплеснула свою боль: – Несколько раз я говорила сеньору Эшленду, что ты флиртуешь с Дэвидом и с сеньором Райсом, хотя знала, что это неправда. И в тот день, когда ты была со мной в конюшне, я солгала тебе насчет того, что сеньор Эдгар плохо обращался с сеньорой Оливией, а потом я… я нарочно раздразнила Пелигру. Но я и не думала причинить тебе вред, Эмили, я хотела только напугать и заставить уехать.
– Знаешь, Мария, я догадывалась об этом и уже давно тебя простила.
– Нет-нет, я не заслуживаю твоего прощения, – в отчаянии рыдала Мария. – Это… это еще не все. – Она подняла на Эмили взгляд, полный муки. – Это я… это по моей вине случился пожар в детской.
Эмили побледнела и откинулась на подушки.
– Расскажи, что произошло, Мария.
Мексиканка достала из кармана своего зеленого платья носовой платок и стала нервно комкать его в руках.
