виделись всего несколько раз, и, наверное, я так хотела выйти за него, что едва с его языка сорвалось слово «женитьба», как я сказала «да». На другое утро мистер Гейтс спросил, не пора ли поместить в газете объявление о помолвке. Я кивнула, и следующее, что я помню, – это толпы людей, пришедших поздравить меня и пожелать счастья на всю жизнь.

– Я знаю и жителей Чандлера, и их любопытство. Но ведь все эти годы ты любила Ли.

– Думаю, да. Но все дело в том, что нам с ним почти не о чем было говорить. Вы с Ли разговаривали больше, чем я.

Блейр долго молчала. Какая ирония судьбы: все эти годы она завидовала сестре, а та завидовала ей.

– Хьюстон, ты сказала, что у тебя были мечты, которые ты не осмелилась воплотить. Что это за мечты?

– Ничего особенного. Не сравнить с медициной. Но я думаю, что могла бы писать – не роман, нет, например статьи для женских журналов. Возможно, советы, как вывести пятна с шелкового платья или сделать хорошую очистительную маску для лица.

– Но мистер Гейтс и слышать об этом не хочет.

– Он сказал, что все женщины-журналистки – развратницы, вышвырнутые мужьями и вынужденные поэтому зарабатывать себе на жизнь.

Блейр округлила глаза:

– Он не стесняется в выражениях.

– Нет, и я многие годы позволяла так со мной обращаться.

Блейр провела пальцами по дверце шкафа.

– А как с тобой обращается твой муж? Я знаю, ты говорила, что любишь его, но сейчас… Я могу сказать, что после церемонии ты уехала с ним.

Неважно, сколько раз Хьюстон повторяла, что любит этого человека, Блейр все равно не могла в это поверить. Вчера она видела Таггерта около Национального банка Чандлера. Президент банка, весьма уступающий Таггерту по габаритам, смотрел на этого великана снизу вверх и что-то очень быстро говорил. Таггерт, казалось, скучал и смотрел на макушку президента с тем же интересом, что и на землю у себя под ногами. Потом он достал большие золотые часы, взглянул на них, затем на маленького человечка.

– Нет, – услышала Блейр.

Он был глух к мольбам взывавшего к нему.

Об этом сейчас и вспомнила Блейр: глух к мольбам. Как может Хьюстон любить такого человека?

Подняв глаза, Блейр увидела, что Хьюстон улыбается.

– С каждым днем я люблю его все больше и больше. А как у вас с Ли? На свадьбе ты сказала, что не веришь, что он тебя любит.

Блейр вспомнила сегодняшнее утро, их восхитительную любовную игру – они даже скатились на пол, а потом за завтраком Ли строил такие уморительные физиономии, что она не могла удержаться от глупого хихиканья.

– С Ли все в порядке, – сказала она наконец, заставив сестру рассмеяться.

Хьюстон стала натягивать перчатки.

– Я рада, что все случилось так, как случилось. Мне пора. Я нужна Кейну и моим родным. – Она помолчала. – Какое прекрасное слово. У меня нет медицинской степени, но я нужна.

– Ты и мне нужна, – сказала Блейр. – Кто организовал моих пациентов – ты или мама? Глаза Хьюстон расширились.

– Не понимаю, о чем ты. Я пришла, потому что надеялась, что забеременела. Я собираюсь наведываться сюда хотя бы раз в месяц.

– Если ты хочешь ребенка, тебе следует почаще навещать не меня, а своего мужа.

– Я слышала, ты выматываешь Ли каждую ночь?

– Я – что? – не поняла Блейр, затем вспомнила свой ответ телефонистке. Ну ясно, теперь об этом говорит весь город.

– Да, кстати, как тебе миссис Шейнес?

– Ужасно. Я ей не нравлюсь.

– Чепуха. Она всем хвалится своей леди-доктором. – Хьюстон поцеловала Блейр в щеку. – Я должна идти. Завтра я тебе позвоню.

Ранним утром следующего дня в кабинет Блейр вошла Нина Вестфилд.

– Привет, – умоляющий взгляд. – Подожди, – попросила она, увидев, что Блейр встает, – прежде чем ты скажешь все, что думаешь, позволь мне объясниться. Я только что с поезда и пришла прямо сюда. Я еще не видела ни отца, ни Ли, но, если ты скажешь, что даже мой вид тебе неприятен, я уеду следующим поездом, и ты никогда больше меня не увидишь.

– И не смогу всю оставшуюся жизнь благодарить тебя? – глаза Блейр сияли.

– Благодарить?.. – переспросила Нина и, поняв, что имеет в виду ее невестка, бросилась к ней, обняла и заплакала. – Ах, Блейр, я так переживала, что не могла даже полностью отдаваться своему счастью. Алан говорил мне, что, ты любишь Ли, только не подозреваешь об этом. Он сказал, что Ли подходит тебе больше, чем он. Но я не была уверена. Ли – мой брат. Я не могу представить, что кто-то может захотеть жить с ним. Я хочу сказать… – Она отвернулась и высморкалась, чихнув при этом.

Блейр улыбнулась:

– Я бы предложила тебе чаю, но здесь у меня его нет. Как насчет чашечки рыбьего жира?

Нина тоже улыбнулась и села на дубовый стул.

– Мне кажется, это счастливейший день в моей жизни. Я так боялась, что ты зла на меня, что весь город зол на меня.

– Но никто не знал, что мы с Аланом были помолвлены. Они просто узнали о нашей с Ли свадьбе – вот и все.

– Но ведь тебе был нужен Алан, – настаивала Нина. – Не отрицай. Я знаю, ты ждала его на станции.

Блейр не могла больше сдерживать свое любопытство.

– Я хочу, чтобы ты рассказала мне все – от начала до конца.

Нина посмотрела на свои руки.

– Мне очень не хочется рассказывать тебе все, – она подняла глаза, полные слез. – Я была такой неискренней. Я делала все, чтобы заполучить Алана. Ты бы все равно не смогла удержать его.

– Если я и подстрелю тебя, то обещаю, что собственноручно залечу твою рану.

– Ты шутишь, но, когда услышишь, что я предприняла, у тебя пропадет всякая охота смеяться, – она снова высморкалась и, глядя на свои руки, начала рассказ:

– Я познакомилась с Аланом в тот вечер, когда он собирался убить Ли.

– Что? Лиандера? Он собирался убить Лиандера?

Нина пожала плечами:

– Он был просто зол, и я прекрасно понимаю, что он чувствовал. Ли держался с ним весьма высокомерно. Когда я была маленькой, он сам решал, что для меня хорошо, а что плохо. Меня это так бесило, что я готова была удушить его.

– Мне знакомо это чувство, – сказала Блейр. – Он почти не изменился.

– Увидев Алана, я поняла, что он никого не убьет, ему просто нужна была эта мысль как отдушина. Я пригласила его в гостиную, легко вовлекла в разговор и выпытала, что происходит. Он сказал, что любит тебя, но я-то знала, что Ли уже решил жениться на тебе, так что шансов у Алана, по существу, не было. Я знала, что Ли одержит верх.

– Как ты могла знать?