наказа, диты! ЛБ3] сказал кошевой, [и ЛБ3] выступил вперед и надел [Вместо 'и надел': надев ЛБ3] шапку; а все запорожцы, сколько их ни было, сняли свои шапки и остались, с непокрытыми головами, утупив очи в землю, как бывало всегда между козаками, когда собирался что говорить старший. [Вместо 'а все… старший': И все козаки [поснимали вдр<уг>], сколько их ни было, поснимали шапки и стали тихи, тихи, так, как было в прежнее время, и остались с непокрытыми головами. Так бывает <2 нрзб.>, которое украло мясо и горсть соли <?> ЛБ3]

'Теперь отделяйтесь, паны-братья! ['паны-братья' нет ЛБ3] Кто хочет [[ит<ти>] [правую] ЛБ3] итти, ступай на правую сторону; кто остается, отходи на левую! Куды [Вместо 'Куды': Коли ЛБ3] бoльшая часть куреня переходит, туда и атаман; коли меньшая часть переходит, ['часть переходит' нет ЛБ3] приставай к другим куреням'.

И все стали переходить, кто на правую, кто на левую сторону. [Вместо 'кто на правую, кто на левую сторону': который на левую, который на правую сторону. ЛБ3] Которого куреня бoльшая часть переходила, туда и куренный атаман переходил; [[коли малая часть куреня] КАБ2] которого малая часть, то приставала к другим куреням; ['Которого куреня… куреням' нет ЛБ3] и вышло без малого не поровну [Вместо 'без малого не поровну': почти поровну ЛБ3] на всякой стороне. [[Пожелали] ЛБ3] Захотели остаться: весь почти Незамайновский курень, большая [[часть] КАБ2] половина Поповичевcкого куреня, весь Уманский курень, ['весь Уманский курень' нет ЛБ3] весь Каневский курень, бoльшая половина Стебликивского куреня, ['куреня' нет ЛБ3] бoльшая [[часть | КАБ2] половина Тимошевского куреня. [и весь как <один?> Уманский курень. ЛБ3] Все остальные [Вместо 'Все остальные': [Другие] Все другие ЛБ3] вызвались итти в догон за татарами. [Вместо 'итти…за татарами': на татарский догон. ЛБ3] Много было на обеих сторонах дюжих и храбрых козаков. Между <теми>, которые решились итти вслед за татарами, был Череватый, добрый старый козак, Покотыполе, Лемиш, [[Прокопив] КАБ2] Прокопович Хома; [[Попович] КАБ2] Демид Попович тоже перешел туда, потому что был сильно завзятого [[характера] КАБ2] нрава козак, не мог долго высидеть на месте. С ляхами попробовал уже он дела, хотелось попробовать еще с татарами. Много еще других, славных и храбрых козаков захотело попробовать меча и могучего плеча [[с та<тарином?>] КАБ2] в схватке с татарином. Не мало также добрых и сильно дюжих козаков, были и между теми, которые захотели [[дожи<даться>] КАБ2] остаться на месте. Может быть даже, было между ними и больше таких, про которых успела далеко прозвонить могучая слава. Вот кто были: Вовтузенко, Черевиченко, Степан Гуска, Охрим Гуска, Мыкола Густый, Балабан, Задорожний, Метелиця, Иван Закрутыгуба, Мосий Шыло, Диогтяренко, Сыдоренко, Пысаренко, потом другой Пысаренко, потом еще Пысаренко, и много было других добрых козаков. Все были люди сильно бывалые, хожалые и езжалые. Ходили по [[Крымск<им>] КАБ2] Анатольским берегам, по Крымским солончакам и степям, по всем речкам, большим и малым, которые впадали в Днепр, по всем заходам и Днепровским островам; бывали в Молдавской, Волошской, в Турецкой земле; изъездили всё Черное море двухрульными козацкими челнами; нападали в пятьдесят челнов в ряд на самые богатые и высокие корабли, перетопили не мало турецких галер, и много, много [[выстр<еляли>] [пороху] КАБ2] выстреляли пороху на своем веку. Не раз драли на онучи дорогие паволоки и [[оксамитые череши у очкуров шароварных] КАБ2] оксамиты; не раз череши у штанных очкуров набивали всё чистыми цекинами. А [[счесть бы нельз<я>] КАБ2] сколько всякий из них попропивал добра, ставшего бы иному на всю жизнь, [[поспустил почти каждый из них всё] КАБ2] того и счесть нельзя. Всё спустили, по-козацки угощая вином весь мир, и нанимая музыку по улицам, чтобы всем было весело за весельем добрых Козаков. Еще и теперь у редкого из них не было закопано добра, кружек серебряных, ковшей и запястьев, под камышами, на Днепровских островах, чтобы не довелось татарину найти его, если, в случае посчастливится ему напасть врасплох на Сечь; но трудно было бы татарину найти его, потому что и сам хозяин уже стал забывать, в котором месте закопал его. Такие то были козаки, захотевшие остаться и отмстить ляхам за верных товарищей и Христову веру! Старый козак Бовдюг захотел также остаться с ними, сказавши: [[Мне хорошо будет и здесь. Теперь я не так скорый] КАБ2] 'Я сделался теперь не такой скорый, чтобы гоняться за татарами, а тут есть [[де<ло?>] КАБ2] место, где [[бы] КАБ2] опочить доброю козацкою смертью. [[Я давно просил у бога] КАБ2] Давно уже просил я у бога, чтобы, если придется кончать жизнь, то чтобы кончить ее на войне за святое и христианское дело. Так оно и случилось. Славнейшей кончины уже не будет в другом месте для старого козака.' [Вместо 'Много было на обеих сторонах… для старого козака': Много сильно добрых козаков захотело итти в погоню: Черевиченко, Голокопытенко, атаман Бендяга, атаман Вертыхвист; Попович Демид тоже перешел на их сторону, потому что был [непостоянного] слишком завзятого характера и не мог долго посидеть на одном месте [хоте<л>]: с ляхами он попробовал, но с татарами давно не пробовал и потому захотел итти в поход. И много еще сильных и дюжих козаков объявили волю свою итти в погоню за татарами. Но не менее, если еще не больше козаков захотело остаться, и между ними были наилучшие козаки, которых подвиги давно прозвонила слава промеж всеми козаками: Вовтузенко, Черевиченко, Степан Гуска, Охрим Гуска, Мыкола Густый, Балабан, Задорожний, Метелыця, Иван Закрутыгуба, Мосий Шыло, Диогтяренко, Сыдоренко, Пысаренко, [и] потом [опять] другой Пысаренко, потом вновь еще Пысаренко, и много было других тоже сильно добрых козаков. Все были сильно бывавшие [и], хожалые козаки, все много видывали на веку. [Ос<нрзб.> по Анатольским берегам, по обеим <1 нрзб.> и бог знает куды, в какие земли] Ездили по Анатольским берегам, по Крымским солончакам и степям, по <1 нрзб.> и по всем днепровским речкам, большим и малым, гостили в Молдавской, в Турецкой земле. Море Черное не раз изъездили обоюдорульными козацкими челнами, и в шестьдесят, а иной раз и в семьдесят челнов [приступали] набегали к самым богатым и большим кораблям, задавая пальбу <3 нрзб.> топили турецкие галеры и много на веку своем выстреляли пороху. Дорогие парчи и оксамиты драли на онучи, череши у очкуров набивали цекинами. И погуляли сильно каждый на веку своем. Не мало всякий попропивал добра, которого бы стало человеку на всю жизнь, угощая вином весь мир и нанимая музыку. И много еще <у> каждого было закопано добра [под камышами], спрятано в камышах кружек, ковшей, запястьев, по Днепровским островам, чтобы никто не нашел [из нечистого бусурменства] [татарюга] [татарский], татарин и хищный грабитель [И точно трудно было найти и хозяину], а иной раз даже и сам хозяин, позабывавший сам, в котором месте схоронено их. Такие-то были козаки, которые захотели остаться и отмстить ляхам за верных товарищей и Христову веру. Сам старый Бовдюг захотел тоже остаться. 'Вот тут наконец будет <1 нрзб.> могила. Я давно просил, чтобы когда придется умирать, то чтобы кончить жизнь на войне за христианское святое дело; так оно и случилось; славнейшей кончины и не выдумаешь для старого козака'. ЛБ3]

Когда отделились все и стали на две стороны, в два ряда куренями, кошевой прошел промеж рядов и сказал: 'А что, довольны, козаки, одна сторона другою?' 'Все довольны, батько', отвечали козаки. 'Ну, так поцелуйтесь же и дайте друг другу прощание, [[потому что] КАБ2] ибо бог знает, приведется ли в жизни еще увидеться. Слушайте своего атамана, [[а са<ми>] КАБ2] а исполняйте то, что сами знаете: сами знаете, что велит козацкая честь'. И все козаки, сколько их ни было, перецеловались между собою. Начали первые атаманы и, поведши рукою седые усы свои, поцеловались навкрест и потом взялись за руки и крепко держали руки. Хотел один другого спросить: 'Что, пане-брате, увидимся или не увидимся?' да и ничего не спросили, и замолчали, и загадались обе седые головы, и один бог только знает, о чем они думали и гадали. А козаки, до одного все, прощались, зная, что много будет работы тем и другим; [Вместо 'Когда отделились все… тем и другим': Когда отделились и все [выстроились] <стали?> куренными кучами в два ряда, кошевой прошел [ми<мо>] промеж обеих сторон и сказал: '[Те<перь>] Довольны ли все козаки одна сторона другою?' 'Все довольны, батьку!' 'Так [поцалуемся] поцалуемся <1 нрзб.>, <попрощаем<ся>, [то<варищи>] братья! Слушайте своего атамана и исполняйте то, что сами знаете: сами знаете, что велит козацкая честь. Прощай, товарищи!' 'Атаману, прости, коли в чем проступил перед тобой кто!'. Кошевой оборотивал <оборотился?> к Тарасу, и поцеловались оба атамана, давши друг другу прощенье. И вслед за ними потом все перецеловались запорожцы. ЛБ3] но не повершили; однако ж, тотчас разлучиться, а повершили дождаться темной ночной поры, чтобы не дать неприятелю увидеть убыль в козацком войске. Потом все отправились по куреням обедать. После обеда все, которым предстояла дорога, легли отдыхать и спали крепко и долгим сном, как будто чуя, что, может, последний сон доведется им вкусить на такой свободе. Спали до самого заходу солнечного, а как зашло солнце и немного стемнело, стали мазать [[де<гтем?>] КАБ2] телеги; и. как всё снарядилось, пустили вперед возы, а сами, пошапковавшись еще раз с товарищами, тихо пошли. [[за ними и спускались всё ниже по дороге и скоро совсем] КАБ2] Конница [[без крику] КАБ2] чинно, без покрика и посвиста на лошадей