И вдруг, заплакав, так продолжил он:

«Под страхом смерти запрещаю вам

Кому б то ни было, хотя б друзьям,

Об этой сообщать беде. А я

Жить попытаюсь, боль в душе тая.

Еще одно: пускай не выдаст вас

Ни складка губ, ни выраженье глаз».

Затем служанку с пажем он позвал.

«Супругу отведите, – им сказал, -

Туда, куда она укажет вам».

И те, покорствуя его словам,

Пошли, – куда, не ведая нимало,

Им госпожа ни слова не сказала.

И вот Аврелий молодой, тот самый,

Который так пленен был этой дамой,

Ее случайно встретил на пути,

Когда по людной улице пройти

Она в условленный спешила сад.

Он шел туда же. Уж с утра свой взгляд

Не отрывал он от ее окна

И все следил, не выйдет ли она.

Случайностью была ль их встреча эта

Иль рок, – но, радостно слова привета

К ней обратив, спросил Аврелий так:

«Куда вы направляете свой шаг?»

Она ответила, как бы в бреду:

«По приказанью мужа в сад иду,

Чтоб выполнить – о горе! – свой обет».

Аврелий, услыхав ее ответ,

Был изумлен, и чувство состраданья

В нем вызвали она, ее стенанья

И муж ее, достойный Арвираг,

Жену пославший в сад, – столь ярый враг

Он был измене клятвенному слову.

И вот Аврелий, – выхода иного

Найти не в силах, кроме одного, -

Решил от вожделенья своего

Отречься, чтобы рыцарский закон

Поступком подлым не был оскорблен.

Он обратился к Доригене так:

«Сударыня, я вижу: каждый шаг,

Что делаете вы, для вас постыл

И столько благородства проявил

Ваш муж, которому страшней укор

Жене во лжи, чем собственный позор,

Что я готов страдать всю жизнь до гроба,

Чтоб только вы в согласье жили оба.

Все обязательства, что я от вас

В какой бы ни было год, день и час