Молитвою и ревностным трудом,

И не варит желудок истощенный,

Вы не сердитесь, если я, смущенный

Заботой вашей, это говорю,

Лишь вас таким доверием дарю».

«А знаете ли, сэр, какое горе

Нас посетило. Сын мой умер вскоре

После того, как были вы у нас».

Брат отвечал: «Лишь только он угас

(Тогда в своей я находился келье),

Я ощутил духовное веселье

И видел, как душа его неслась

Во славе в рай, и слышал трубный глас.

И два тогда со мною бывших брата

(За милостыней им без провожатых,

Как знак доверья, с некоторых пор

Ходить повсюду разрешил приор [205]) -

Так вот, брат ризник и больничный брат

(Всегда я наставлениям их рад)

То знаменье увидели со мною.

И слезы покатилися, не скрою.

Мы слышали не погребальный звон

И не души усопшей скорбный стон, -

Был слышен звук чарующей свирели,

И мы «Те Deum» [206] хором все запели,

А я вознес создателю хвалу

И Вельзевулу возгласил хулу.

И верьте мне, почтенный сэр и леди,

Молитвы наши крепче ярой меди,

И тайн господних видим больше мы,

Чем люди светские, будь дети тьмы

Хоть королями, хоть временщиками.

Мы истончили плоть свою постами

И воздержаньем; а они живут

В богатстве, в праздности, и вина пьют,

И яства ненасытно поглощают -

Зато и откровения не знают.

Соблазны мира – для монаха тлен.

Богач и Лазарь сей юдоли плен

Несли по-разному, и воздаянье

Им было разное. Пусть воздержанье

Хранит монах, посты пусть соблюдает,

Пусть кормит душу, тело ж изнуряет.

Не надо нам богатого жилища.

Лишь вретище, ночлег, немного пищи -

Вот что потребно нам в скитаньях наших,

И в этом сила всех молитв монашьих.

На высоте Синайской Моисей

Постился строго долгих сорок дней.