– Это, наверное, он влез в кабинет и украл пистолет.

– Пистолет у Сноуда, но Депью мог проникнуть в дом, меня это не удивит.

– Мы знаем, что он уехал из Брайтона раньше нас. Он не получил вашей записки.

– Он искал книгу с шифром, по-видимому. Именно ее он хотел от нас получить, а вся его лесть – это, чтобы держать нас на крючке. Он же выдумал, что Сноуд шарит с лампой по нижнему этажу дома, чтобы мы не переставали искать. Он также надеялся с нашей помощью перехватить донесение, которое принес Цезарь. И мы бы ему преподнесли его на блюдечке. И в парке никогда не было его людей. Все ложь.

– Депью в разведке – желторотый птенец. Однако Цезарь не появлялся, я его не видел, пока стоял под галереей, его не было.

– О, Боже! Цезарь! Совсем забыла!

– Он прилетит.

– Он уже прилетел и сидит у меня в комнате в ящике комода.

– Что? Я ослышался? Вы говорите…

– Точно так, Банни. Скорее. Нужно передать Сноуду капсулу.

– Можно тихонько войти и поручить слуге передать эту штуковину. Оставьте в спальне записку, адресованную Сноуду. Не забудьте надеть башмаки. И платье, – добавил он.

– Нам нужно срочно улепетывать в Америку. Будет нелегко выбраться… в военное время. Но все же лучше, чем виселица. Поймаем какое-нибудь рыболовное судно, они вывезут нас в океан.

– Но мы ничего плохого не сделали. Нас обманули.

– Кто этому поверит? Пара чертовых идиотов.

– Пусть идиоты, зато не предатели. Я возвращаюсь.

– Я напишу вам из Америки.

– Вы должны вернуться со мной, Банни и подтвердить все, что я скажу. Побег будет воспринят как доказательство нашей вины. Кроме того, у нас Цезарь. Когда мы отдадим донесение, они поймут, что мы не враги. Мы ведь помогли захватить капсулу и убежать.

Признаться, мне самой было неясно, что еще мы могли сделать с этой запиской.

– Можем совершить бартерную сделку – жизнь за капсулу. Сначала ее надо понадежнее спрятать. Нас могут подвергнуть пытке, чтобы заставить говорить. Этот шпионаж – довольно грязное дело. Наверное, я все же не пойду в разведку. Да теперь меня и не возьмут.

– Вы идете в дом, Банни, или нет?

Его болтовня меня страшно угнетала.

– Я должна отдать донесение Сноуду. И тетушка переживает, что я сбежала с этим негодяем Депью.

Банни никак не мог принять решение.

– Наверное, все же я, должен вернуться с вами. Не могу же я бросить вас в такую трудную минуту. И вы говорите, что мы не предатели, нас самих предали. С этими словами мы повернули к 2Грейсфилду. Несмотря на мою решимость и веские доводы, ноги еле шли, все время хотелось повернуть назад, убежать, скрыться. Было ужасно стыдно предстать в таком наряде перед Сноудом: не только дура, но дура с грязным лицом, босыми ногами и без платья – в одной накидке поверх нижнего белья.

Мы подошли к наружной двери, ведущей в кухню. Она заперта, но, судя по ярко освещенному окну, внутри кто-то был. Я тихо постучала, открыла миссис Гиббонс. Она уже успела надеть платье и передник, но забыла снять ночной чепец. Этот белый фланелевый чепец, завязанный лентами под подбородком, придавал ей сходство с младенцем.

– Небеса Праведные, мисс Хьюм! Вы вернулись!

С этими возгласами она втащила меня за руки в кухню, Банни плелся сзади.

– Я знала, что это вы, – говорила добрая женщина, переводя взгляд с Банни на меня и не понимая, что происходит.

– Вот уж выдумали, мистер Депью, как же! Никто никогда и не слышал о мистере Депью. Я знала, что вы никогда не выйдите за первого встречного.

Она выжидательно улыбнулась Банни.

– Но мистер Смайт – ваш двоюродный брат, моя дорогая. Нужно разрешение епископа на брак. Такие браки запрещены. Наконец она обратила внимание на мои босые ноги и на то, что под накидкой не было платья.

– Боже Милосердный! Могли бы подождать, пока найдете постель, по крайней мере! Посмотрите на себя! Вы, наверное….

– Не говорите чепухи, миссис Гиббонс, – остановила я ее поток восхищений с самым авторитетным видом.

– Я не собиралась тайно венчаться с мистером Смайтом. Меня пытались похитить, а он меня спас.

Надо было как-то объяснить свой наряд. Ее изумление, казалось, возросло еще сильнее, но теперь она вздохнула с облегчением. Похищение ее устраивало больше, чем тайный брак, не освещенный церковью.

– Пойду позову вашу тетушку. Она в истерике. – Этот негодяй Сноуд прожужжал ей уши о вашем бегстве с Депью. Она немного успокоилась, только когда ей сказали, что Фарфилд помчался догонять вас.

Так вот, как объяснил отъезд Фарфилда. Что он скажет, когда прибудет Каселри и заберет меня в наручниках под арест? Или он хочет защитить меня, придумывая оправдывающие обстоятельства? Осталось ли в нем что-то от его чувства, или все просто игра в галантность?

– Это Депью вас похитил? – не унималась миссис Гиббонс.

Вопрос застал меня врасплох, и я сказала:

– Да, затем быстро перевела разговор на другую тему, чтобы избежать дальнейших расспросов.

– Я сейчас незаметно поднимусь к себе по черной лестнице и оденусь, а то тетя испугается, увидев меня в таком виде. Не могли бы вы принести мне в спальню побольше горячей воды? Я ужасно грязная.

Миссис Гиббонс заверила, что все сделает без промедления. Она уже пришла в себя настолько, что предложила Банни чай. Уходя, я слышала, как он с благодарностью согласился выпить чашечку и добавил:

– От этой тряпки у меня саднит горло.

Зря я предоставила Банни сочинять историю моего похищения. Он никогда не обладал богатым воображением.

Мне удалось пробраться незамеченной в холл, когда ноги отупили на ковер, я почувствовала несказанное блаженство, ступни были исцарапаны и кровоточили. Запястья тоже болели, там, где камень задел их, виднелись запекшиеся сгустки крови. Я подумала, что когда я буду мыться в горячей воде, боль будет нестерпимая. Я быстро затем вбежала по лестнице и влетела в свою спальню.

К моему величайшему изумлению в комнате находился Сноуд, Он держал в руках мой халат и смотрел на него так, словно ждал, что он заговорит. Не веря себе, он перевел взгляд на меня.

С минуту он молчал, я тоже не могла придумать, с чего начать объяснения. Так мы оба молчали, глядя друг на друга, слышно было только тиканье часов. Я чувствовала, что его взгляд проникает в самые потаенные утолки моего сердца. Никогда не забуду с какой нежностью и укором он смотрел на меня в тот вечер.

Затем, очнувшись, он бросил на пол халат и закрыл дверь.

– Вы все-таки вернулись, – произнес он хриплым голосом.

Слезы полились у меня непроизвольно. Не в силах сдержать рыдания, я пыталась объяснить, что произошла ошибка. Руки сами потянулись к нему, он крепко сжал их в своих ладонях, но тут же, вспомнив, отступил на шаг, словно перед ним была ядовитая змея.

Я в отчаянии наблюдала, как он воинственно выпрямился, губы сжались в узкую жестокую линию.

– Теперь вам нелегко будет меня снова провести, мисс Хьюм. Даже вам я не позволю дурачить себя. Вы знали, вы все знали. Иначе зачем обыскивали мою комнату? Зачем пытались отравить птиц? Как ему удалось убедить вас?

– Вы говорите о Депью?

– Разумеется, я говорю о Депью, – прорычал он и продолжал, не сдерживая негодования: