Луар действительно потратил много долгих часов на освоение украденного в Башне богатства; «Завещание Первого Прорицателя» потрясло его своей непонятностью, зашифрованностью и в то же время грандиозным размахом – уцелевшие в огне тексты заставляли думать о великане, складывающем ребус из пространств и времен, а заодно уж из человеческих династий и поколений. Луар читал, и волосы шевелились у него на голове – такой древней жутью веяло с обгоревших страниц: «И вода загустеет, как черная кровь… С неба содрали кожу… Достойны зависти поленья в очаге… будет ей слугой и наместником».
Целые разделы писались, по-видимому, рунами – Луар не понимал ни буквы. Встречались рисунки – большей частью изуродованные огнем, так что тварей, изображенных на них, невозможно было опознать. Это была настоящая колдовская книга – Луар старался читать ее только днем, при солнечном свете, и никогда – при свече.
Список служителей Священного Привидения Лаш оказался куда прозаичнее и принес гораздо больше пользы.
Фар Фагирра значился первым среди так называемых посвященных; краткое досье поведало Луару, что отец его в прошлом был учителем фехтования и имел в предместье целый выводок родственников: мать, брата, двух сестер и двух племянников. Луар содрогнулся при мысли, что, может быть, его тетки и двоюродные братья уцелели и предстоит встреча…
Третьим лицом Ордена, после Магистра и Фагирры, был некий Каара, «хранитель святыни». Против его имени стояла одна только пометка «верен до безумия». Любопытно, подумал Луар, кому именно верен – самому Магистру? Ордену? Этой самой «святыне»? Что за человек, все досье на которого состоит из слова «верен»? А был ли, кстати, так же «верен» Фагирра, или Магистр опасался его, как возможного узурпатора? Что за отношения связывали престарелого главу Ордена – и властолюбца Фагирру?
Дочитав список до конца, Луар не поленился взять чистый лист бумаги и аккуратно выписать в столбик имена и возможные ориентиры: как и где искать. Двадцать лет – это не двести лет. Кто-то да уцелел.
Покончив со списком, он всерьез принялся за секретные донесения – и сразу же вспотел, сгорбился, сдавил в кулаке медальон.
Имя декана Луаяна. Многократно повторяемое имя вольнослушателя Солля; в те далекие годы по меньшей мере двое студентов служили шпионами Ордена Лаш. Орден интересовался деканом – точнее, некой «золотой вещью», хранящейся у него в кабинете. Орден хотел во что бы то ни стало завладеть «вещью», и для этого найден был вольнослушатель Солль, юноша, приближенный к семье декана – и в то же время находящийся в плену непреодолимого страха… То было время, когда действовало заклятье.
Луар вытащил медальон из-под рубашки. Ржавчины стало больше; Луар закрыл глаза и прижался щекой к золотой пластинке.
Что они знали? Зачем им нужен был Амулет Прорицателя – им, уже тогда решившимся устроить «окончание времен» и призвавшим для этого Черный Мор?
Луар вздрогнул. Там, в подвале, его отец пытал его мать, чтобы получить медальон. Неизвестно, что было бы, если бы Тория Солль не выдержала пытки и отдала Амулет Фагирре. Но она не отдала.
Мама… Ему захотелось вскочить, опрокинув стул, бежать к ней, плакать у ног, бормотать – «я знаю», ждать чего-то – прощения? Будто на нем, сыне, вина того – палача?
Усилием воли он подавил свой порыв. Она не отдала медальон Фагирре – но «золотая вещь» все равно попала к нему, пусть и в следующем поколении. Бороться с судьбой бессмысленно – нужно вовремя понять, чего хочет судьба, и пособить ей…
Луар тщетно попытался соскоблить ногтем новое пятнышко ржавчины на золотой пластинке. Вздохнул. Спрятал медальон за пазуху, собрал листки с именами бывших служителей, оделся и вышел из дому. Хозяйке он сообщил, что идет на вечеринку с друзьями, и добрая женщина от души порадовалась за своего юного жильца.
– Нет, – удивленно сказала молодая женщина. – Такое имя… Где-то слышала… Но здесь нет таких никого.
За ее юбку прятался застенчивый малыш с лукавыми черными глазами. Лохматый пес у ворот не рычал, а только скалился – однако цепь натянулась, как струна.
Женщина вдруг помрачнела – вспомнила, очевидно, кто таков этот Фагирра, о котором так вот запросто спрашивает незнакомый парень. Сухо кивнула Луару и пошла в дом, уводя за руку упирающегося малыша.
– Не поминал бы, – хмуро посоветовал мужчина, точивший брусом узкую лопату. – Не поминал бы вслух, беду накличешь…
– Да тут они жили! – круглая, как сито, старуха выбралась из погреба, потирая поясницу. – Там… – она неопределенно махнула рукой куда-то за забор. – Ты, – это мужчине, – мал был… Соседи все от Мора и померли… И эти померли – мамаша ихняя, одна замужняя дочка с детями и одна незамужняя, и парнишка молоденький был, совсем сопляк… В один день и померли, а этот, в плаще, потом пришел и сам закопал…
– Да что вы мелете, – неприязненно отозвался мужчина. – Он же, – кивнул на Луара, – про Фагирру спрашивает… По-вашему, кто в плаще, так и Фагирра сразу? А может, священное привидение Лаш?
– Спасибо, – сказал Луар, повернулся и ушел, чувствуя затылком напряженные взгляды.
Проходя через площадь у городских ворот, он вспомнил, как совсем недавно нашел здесь три повозки, составленные рядом, и в одной из них была Танталь… И как он подал ей руку, а она обрушилась на него, как мерзлый водопад, и как потом, в гостинице «Медные врата», этот водопад обернулся пламенем…
Безумный старик в плаще служителя Лаш сидел под горбатым мостом, неподвижно глядя в цвелую воду канала. Не веря в удачу и не слушаясь разума, а просто повинуясь неясному интуитивному побуждению, Луар остановился рядом и тихо позвал:
– Служитель Каара…
Он не был готов к тому, что произошло потом.
Старик дернулся, по телу его пробежала судорога; медленно-медленно, по волоску, он обернулся к струсившему Луару – и заплывшие глаза его расширились, как от боли:
