Вокруг площади плотным потоком шли машины. Пешеходных переходов было два – один подземный, прямо у Влада перед глазами, и он от нечего делать наблюдал, как возникают, становясь выше с каждой ступенькой, восходящие из-под земли люди. Другой переход был у Влада за спиной – именно туда ушла Анжела, именно оттуда минутой спустя донесся странный звук: будто сотня людей одновременно схватила ртом воздух.

– А-а-а…

Гул толпы. Неразборчивые выкрики.

Влад обернулся – но увидел только зелено-коричневые еловые лапы; вскочив со скамейки – на бегу – он заранее знал, что произошло.

Она мертва.

Он мертв тоже.

Конец истории.

Конец.

Потом ему было стыдно за эти секунды. Стыдно до пунцовых ушей. Потому что, бегом огибая газон и елку, он страшно жалел себя. Себя и Гран-Грэма. Больше никого.

За лесом ног отлично видна была красная клякса на мостовой. Алый Анжелин пиджак – на белых полосах «зебры».

– Пропустите… Пожалуйста, пропустите…

Кто-то схватил Влада за руку. Болезненно и цепко; Влад обернулся.

– Ее толкнули, – сказал Богорад. – Ее толкнули прямиком под машину. Я это видел своими глазами!

Влад отстранил Богорада. Отодвинул с пути еще кого-то; «Вы врач?» – спросили ему вдогонку. Он не ответил.

Анжела лежала на спине. Крови не было. И без того хватало красного цвета; Влад подумал, что ненавидит людей, выдумавших алую одежду.

– Анжела?

Ее взгляд с трудом нашел его. Остановился на его лице.

– Отойдите! – это полицейский. – Дорогу бригаде!

Сквозь толпу действительно пробирались люди в белых и синих халатах. Рявкнула – и сразу же умолкла – сирена.

– Я ее муж! – рявкнул Влад неожиданно для себя. – Отойдите сами…

Появились носилки. Влад огляделся в поисках Богорада; того нигде не было видно.

– Я поеду в больницу! Я ее муж!

– Заткнитесь, – устало бросил немолодой врач.

Молодой человек с перепуганными, лихорадочно блестящими глазами что-то объяснял полицейскому. Размахивал руками так, что стоящие рядом опасливо сторонились. Рядом стояла желтая машина с распахнутой дверцей. Владу показалось, что он видит вмятину на неновом запыленном капоте.

– Расступитесь! Отойдите! Что вам здесь, цирк?!

Влад, никого не спрашиваясь, влез в машину, куда уже поставили носилки. Сел рядом; Анжела не закрывала глаза. Время от времени взгляд ее терял собранность, устремлялся в никуда; тогда Влад плотнее сжимал ее пальцы, и Анжела с видимым усилием фокусировала взгляд.

Дважды или трижды ее губы шевельнулись, но Влад так и не расслышал ни слова.

С мигалками, с сиреной, со всем этим воем и сполохами «Скорая» шла по городу – шла, брела, не мчалась. Тянулась, то и дело притормаживая, хотя дорога впереди была чиста, очищена шарахнувшимися в стороны машинами.

– Скорее! – не выдерживал Влад. – Что вы… делаете?! Скорее!

Врач смотрел на него угрюмо и зло.

– Скорее! Да скорее же!

– Заткнись, – кротко посоветовал врач.

Машина рванула было вперед – и угодила колесом в выбоину. Врач подпрыгнул на низкой скамейке; Анжела издала странный шелестящий звук – будто сухое дерево под порывом ветра.

Врач выругался:

– Легче! Лег-че, ч-черт…

Влад замолчал.

Теперь самое легкое сотрясение медленно ползущей машины било его, будто током. И он видел, что врача било тоже.

Анжелина рука остывала.

Запах, которого не забыть.

– Уйдите, – сказал раздраженный врач. – Идите, поспите… от того, что вы будете здесь торчать, пользы не будет никому.