– Право же, сир, – сказал д'Эпернон, – вы так странно смотрите на мальчика, что он смущается.

– Да, правда. Не знаю почему, я не в состоянии оторвать от него взгляда. Мне сдается, что я уже видел его или еще когда-нибудь увижу. Кажется, он являлся мне во сне. Ну вот, я начинаю заговариваться. Ступай, монашек, ты хорошо выполнил поручение. Письмо будет послано тому, кто его ждет. Не беспокойся. Д'Эпернон!

– Сир?

– Выдать ему десять экю.

– Благодарю, – произнес монах.

– Можно подумать, что свое «благодарю» ты цедишь сквозь зубы! – сказал д'Эпернон, который не понимал, как это монах может пренебречь десятью экю.

– Я так говорю, – ответил маленький Жак, – потому что предпочел бы один из тех замечательных испанских кинжалов, что висят тут на стене.

– Как? Тебе не нужны деньги, чтобы смотреть балаганы на Сен-Лоранской ярмарке или веселиться в вертепах на улице Сент-Маргерит? – спросил д'Эпернон.

– Я дал обеты бедности и целомудрия, – ответил Жак.

– Дай ему один из этих испанских клинков, и пусть он идет, – сказал король.

Герцог, человек скопидомный, выбрал нож с наименее богато разукрашенной рукояткой и подал его монашку.

Это был каталонский нож, с широким, остро наточенным лезвием в прочной рукоятке из украшенного резьбою рога.

Жак взял его в полном восторге от того, что получил такое прекрасное оружие, и удалился, Когда Жак ушел, герцог снова попытался расспросить короля.

– Герцог, – прервал его король, – найдется ли среди твоих сорока пяти два или три человека, хорошо ездящих верхом?

– По меньшей мере человек двенадцать, сир, а через месяц и все будут отличными кавалеристами.

– Выбери из них двух, и пусть они сейчас же зайдут ко мне.

Герцог поклонился, вышел и вызвал в приемную Луаньяка.

Тот явился через несколько секунд.

– Луаньяк, – сказал герцог, – пришлите мне сейчас же двух хороших кавалеристов. Его величество сам даст им поручение.

Быстро пройдя через галерею, Луаньяк подошел к помещению, которое мы отныне будем называть казармой Сорока пяти.

Там он открыл дверь и начальническим тоном позвал:

– Господин де Карменж! Господин де Биран!

– Господин де Биран вышел, – сказал дежурный.

– Как, без разрешения?

– Он изучает один из городских кварталов по поручению, которое дал ему нынче утром герцог д'Эпернон.

– Отлично! Тогда позовите господина де Сент-Малина.

Оба имени громко прозвучали под сводами зала, и двое избранных тотчас же появились.

– Господа, – сказал Луаньяк, – пойдемте к господину герцогу д'Эпернону.

И он повел их к герцогу, который, отпустив Луаньяка, в свою очередь, повел их к королю.

Король жестом руки велел герцогу удалиться и остался наедине с молодыми людьми.

В первый раз пришлось им предстать перед королем. Вид у Генриха был весьма внушительный.

Волненье сказывалось у них по-разному.

У Сент-Малина глаза блестели, усы топорщились, мышцы ног напряглись.

Карменж был бледен; так же готовый на все, но менее хорохорясь, он не решался смотреть прямо на короля.

– Вы – из числа моих Сорока пяти, господа? – спросил король.

– Я удостоен этой чести, сир, – ответил Сент-Малин.

– А вы, сударь?

– Я полагал, что мой товарищ говорил за нас обоих, сир, вот почему не сразу ответил. Но что касается до службы вашему величеству, то я всецело в вашем распоряжении, как любой другой.

– Хорошо. Вы сядете на коней и поедете по дороге в Тур. Вы ее знаете?

– Спрошу, – сказал Сент-Малин.

– Найду, – сказал Карменж.

– Чтобы поскорее выбраться на нее, поезжайте сперва через Шарантон.

– Слушаемся, сир.

– Будете скакать до тех пор, пока не нагоните одинокого путника.

– Ваше величество, соблаговолите указать нам его приметы? – спросил Сент-Малин.

– У него очень длинные руки и ноги, на боку или сзади – длинная шпага.

– Можем мы узнать его имя, сир? – спросил Эрнотон де Карменж. По примеру товарища он, несмотря на правила этикета, решился задать вопрос королю.

– Его зовут Тень, – сказал Генрих.

– У всех путешественников, что попадутся нам по дороге, мы будем спрашивать их имена.

– И обыщем все гостиницы.

– Когда вы встретите и узнаете нужного вам человека, вы передадите ему это письмо.

Оба молодых человека одновременно протянули руки.

Король несколько мгновений колебался.

– Как вас зовут? – спросил он у одного.

– Эрнотон де Карменж, – ответил тот.

– А вас?

– Рене де Сент-Малин.

– Господин де Карменж, вы будете хранить письмо, а господин де Сент-Малин передаст его кому следует.

Эрнотон принял от короля драгоценный пакет и уже намеревался спрятать его у себя под курткой.

В момент, когда письмо уже исчезало, Сент-Малин задержал руку Карменжа и почтительно поцеловал королевскую печать.

Затем он отдал письмо Карменжу.

Эта лесть вызвала у Генриха III улыбку.

– Ну, ну, господа, я вижу, что вы верные слуги.

– Больше ничего, сир?

– Ничего, господа. Только еще одно последнее указание.

Молодые люди поклонились, приготовившись слушать.

– Письмо это, господа, – сказал Генрих, – важнее человеческой жизни. За сохранность его вы отвечаете головой. Передайте его Тени так, чтобы никто об этом не знал. Тень вручит вам расписку, которую вы мне предъявите. А главное – путешествуйте так, словно вы едете по своим личным делам. Можете идти.

Молодые люди вышли из королевского кабинета. Эрнотон был вне себя от радости, Сент-Малина раздирала зависть. У первого сверкали глаза, жадный взгляд второго словно прожигал куртку товарища.

Господин д'Эпернон ждал их, намереваясь расспросить.

– Господин герцог, – ответил Эрнотон, – король не дал нам разрешения говорить.

Они незамедлительно отправились в конюшню, где королевский курьер выдал им двух дорожных лошадей, сильных и хорошо снаряженных.

Господин д'Эпернон, без сомнения, проследил бы за ними, чтобы побольше разузнать, если бы в самый тот миг, когда Карменж и Сент-Малин уходили, он не был предупрежден, что с ним желает во что бы