опасаясь несчастных случаев, но которые все же шли вместе с ними, командовал Франсуа.

Он пожелал из всего вооружения только ружье со штыком и знаменитую абордажную саблю, один взмах которой так счастливо рассекал надвое удава.

Охотников сопровождала свора собак, натасканных на тигров.

Руководителем охоты был объявлен сэр Джеймс, участвовавший несколько раз в такой же охоте в окрестностях Калькутты.

За два лье пути охотники не встретили ничего интересного. Наконец начались джунгли, в которых Жюстин обнаружил тигриные следы. Собаки забеспокоились, слоны приподняли на ходу свои хоботы, а переминавшийся конь Жюстина, навострив уши, неожиданно загарцевал под ним и зафыркал. Франсуа начал подбадривать своих людей, не решавшихся войти в джунгли. Тогда он позвал собак, которые бесстрашно последовали за ним.

— Осторожней! — закричал сэр Джеймс. — Тигр недалеко.

Не успел он вымолвить эти слова, как послышался пронзительный визг одной из собак. Вслед за тем раздалось глухое раскатистое рычание. Тот, кому не доводилось слышать рычание тигра или рев льва, не знаком с двумя самыми страшными звуками в природе. Эти звуки поступают не через наши слуховые органы, а проникают через все поры, которые только есть у нас в коже.

Подобное рычание раздалось с разных сторон — явный признак того, что в джунглях был не один тигр.

Послышалось щелканье ружейных курков, и залаяли все собаки, видимо, на этот раз они не только почуяли, но и увидели зверя.

— Вот и тигр! — раздался крик Франсуа. В ту же секунду из джунглей выскочил стремительный, словно молния, огромный королевский тигр во всей своей красе и величии. Первым же прыжком он перенесся на двадцать метров и остановился на расстоянии семи или восьми футов от края джунглей. Но тотчас же, словно упругость его тела, которой не требовалось опоры, вскинула его заново, он подпрыгнул и скрылся в своем убежище.

Всеми животными при виде зверя овладел сильный страх, и только конь Жюстина выражал скорее ярость. В краткое мгновение появления тигра ноздри его, испускавшие пар, сильно расширились, а глаза засверкали удвоенным возбуждением. Когда бы не поводья, он бросился бы на тигра очертя голову. И в этот момент не было ничего более грациозного, чем всадник, возвышавшийся на коне без седла, стремян и чепрака, и его конь, слушавшийся голоса и прикосновений колен своего хозяина лучше, чем поводьев.

Все взгляды были устремлены на Жюстина, который с непокрытой головой, полуоткрытой грудью и рукавами, закатанными выше локтей, держа коня за гриву одной рукой и сжимая пику — в другой, напоминал нумидийского конника, когда внезапно, подгоняемый криками загонщиков, ревом буйволов и лаем собак, из джунглей появился второй тигр. Но он не прыгал, подобно первому, а волочил брюхо по земле и больше всего напоминал преследуемого, жалкого зверя. В десяти шагах от края джунглей тигр оказался напротив слонов и, по-кошачьи готовясь к прыжку, прижался к земле.

Испуганные девушки закричали: «Тигр! Тигр!» Слоны приготовились защищаться; охотники, принявшиеся зажигать огни, увидели, как мимо пронесся Жюстин на своем коне, стремительный, как молния. Смелый до безрассудства, в двух шагах от тигра Жюстин издал клич, поднял своего коня на дыбы на четыре фута от земли, возвышаясь над зверем, метнул что есть силы свою пику и пригвоздил его к земле.

Так же внезапно придержав свою лошадь в трех-четырех шагах от процессии, он заявил: «Остальные тигры — вам, господа, мне хватит одного «Этого». Вместе со своим конем он отошел в сторону и устроился за слонами.

Тигр издал ужасный рев, попытался последним усилием вскочить на лапы, но пика, пущенная железной рукой, не только пронзила его насквозь, но и вошла в землю на глубину пяти-шести дюймов — так, что через туловище тигра, поднявшегося на лапы, проходил уже не железный наконечник, а деревянный ствол пики. Тогда несчастным зверем овладела бессильная ярость: он закрутился на месте, схватился зубами за древко пики и раздробил ее.

Но это было последнее усилие: тяжело выдыхая воздух и захлебываясь кровью, он испустил последний вздох и на веки рухнул на землю. Словно услышав этот последний жалобный призыв собрата если не к отмщению, то к битве, из джунглей в два прыжка, каждый по двадцать шагов, выскочил первый тигр. Он подобрался настолько близко к охотникам, что целью третьего прыжка вполне мог оказаться один из двух слонов. Но он не успел: едва тигр приземлился после второго прыжка, как раздались два ружейных выстрела одновременно. Зверь рухнул на землю. Сэр Джеймс, оказавшийся точно сбоку от тигра, выстрелил и задел ему плечо, а Рене, который был перед ним, выстрелил зверю в голову.

Тигр упал замертво.

В это мгновенье, привлеченные выстрелами, из джунглей выскочили, издавая страшное рычание, еще три тигра. Но тут же и замешкались, словно испугавшись представшей перед ними картины. Этого промедления охотникам оказалось достаточно, чтобы перезарядить ружья. Тигры стали кругами приближаться к охотникам, как будто старались лучше изучить врага, с которым предстояло сразиться. Охотники были слишком опытны и не собирались впустую тратить заряды. Они ждали, пока звери закончат свои круговые блуждания.

Через несколько секунд один тигр оказался рядом со слоном Рене, но предусмотрительно подобрался к нему сбоку, чтобы слон его не раздавил. В это время Рене вынул один из своих пистолетов и навел его на тигра, но пуля лишь задела бедро животного, легко ранив его, и только удвоила ярость зверя. Со сверкающими глазами и огненной пастью он набросился на гиганта и вонзил в кожу слона свои когти, пытаясь взобраться выше и дотянуться до удава; резко передернув складки своей кожи, слон стряхнул с себя тигра, отбросив его на два-три метра. Это позволило Рене выстрелить второй раз: пуля попала в шею тигра. Защищаясь высоко поднятым хоботом, слон наступал на тигра, стараясь настичь и раздавить его своими огромными ногами, но тигру удалось увернуться и во второй раз броситься на слона, на этот раз на грудь ему. Бернар, находившийся на противоположной стороне удава, тщетно пытался разглядеть тигра, а Жанна, куда больше обеспокоенная опасностью, нависшей над Рене, нежели собственным положением, нагибалась через его край. К счастью, в миг, когда тигр пропал из поля видимости охотников, махут, чья нога приходилась как раз над лапой тигра, метнул ему в грудь пику, которой был вооружен. Тигр ослабил хватку и упал. Когда он оказался на земле, слон опустил на него свою ногу и раздавил его.

Тем временем сэр Джеймс, Элен и Жюль попали в переделку еще более опасную, чем та, в которой оказались Жанна, Бернар и Рене. В то время как один тигр напал на их слона спереди, второй подкрался сзади, вскочил ему на круп и старался удержаться, впившись в кожу слона когтями. Но, к несчастью для себя, этот тигр открылся Рене своим незащищенным левым боком. Вскинув ружье, Рене выстрелил: пуля пронзила сердце зверя.

Голова первого тигра была уже в футе от старшей из сестер, когда сэр Джеймс, даже не вскидывая свое двуствольное ружье на плечо, направил его ствол на зверя и выстрелил: разом пули и пыжи от зарядов вдвойне поразили тигра. Он рухнул и мгновенно испустил дух.

Всего было убито пять тигров.

Франсуа, его загонщики и свора собак вместе выходили из джунглей. Загонщики не досчитались в своих рядах двоих: одному размозжили голову, а второму тигры разорвали грудь, когда тот попался им на пути из джунглей; их гибель была столь стремительной, что бедняги даже не успели издать воплей о помощи, а если и звали на помощь, то их крики потонули в общем шуме: охотничьих рогов, лае собак и криках других загонщиков.

Но, увидев пятерых мертвых тигров, тела которых были раскиданы на сорок-пятьдесят шагов вокруг, загонщики забыли про своих убитых собратьев. Охота на тигров у бенгальцев и бирманцев вызывает такое возбуждение и неистовство, что ценность пяти убитых тигров значительно перевешивает горечь потери двоих товарищей.

Что касается слонов, то ранены были оба, но эти ранения не представляли для них никакой опасности.

Тела двоих убитых на носилках были доставлены домой.

Адда на своей маленькой бирманской лошадке, вышагивавшей в паре с лошадью Жюстина, выдвинулась вперед и пустилась галопом к дому, чтобы принести весть о том, что четверо гостей и трое ее