— С какой целью и каким образом?

— Мадемуазель дю Трамбле когда-нибудь говорила вам о короле? — продолжала вдова Скаррон после небольшой паузы. — Я имею в виду, что-либо особенное.

— Никогда. Что за странный вопрос! Почему вы задаете мне его? — Его голос прервался, словно от внезапной боли, он начал предчувствовать недоброе. Дама внимательно изучала его, шепча про себя:

— Ясный взгляд, открытое лицо, искренняя речь и подлинная тревога не напоминает мужей, торгующих честью своих жен. Он может оказаться жертвой, но не соучастником злодеяния. Друг мой, — обратилась она к шевалье, — вам незачем волноваться. Я, право, не знаю, почему мне пришло в голову беспокоить вас этими глупыми вопросами. Забудьте их и простите меня. Бывают времена, когда в мозгу начинают плясать демоны, заставляющие человека говорить неизвестно что.

Бретонец был достаточно молод, чтобы успокаиваться так же быстро, как и приходить в волнение. При последних словах собеседницы он облегченно вздохнул.

— Ну и отлично! А то вы меня так напугали, что я едва с ума не сошел. Только подумайте — я чуть было не стал подозревать самое совершенное из всех человеческих существ!

— Ну, чтобы наказать себя за эти несправедливые мысли, — ответила королевская гувернантка, — вы должны еще сильнее любить ту, кто так достойна вашей страсти, посвятить ей всю свою жизнь и беречь ее счастье, как скупой бережет свои сокровища. Отправляйтесь исполнять ваш долг, — добавила она, протягивая руку, — и постарайтесь скорее вернуться.

— Таковы и мои намерения, — сказал наш герой, вставая. — Я только выполню одно малоприятное дело и тут же оставлю Париж. Но, прежде чем мы расстанемся, обещайте в мое отсутствие не спускать глаз с моей любимой.

— Я сделаю большее — постараюсь находиться подле нее и почаще говорить с ней о вас.

— Поистине, вы — ангел!

— Если какая-нибудь опасность будет угрожать той, кого я назвала вашим сокровищем, я предупрежу вас, дабы вы могли защитить ее, как того требует долг.

Простившись с вдовой, Жоэль направился на улицу Булуа, используя час, оставшийся до встречи с Лувуа, для того, чтобы выполнить миссию, доверенную ему Пьером Лесажем.

Первый же прохожий указал ему улицу, и вскоре он отыскал дом, куда ходили придворные дамы на встречу с прорицательницей. Днем это место выглядело совсем по-другому, так что Жоэль не мог припомнить, что именно здесь он защищал госпожу де Монтеспан и швырнул сообщника Гадалки в сточную канаву.

Но и при дневном свете внутренние помещения имели не менее таинственный вид. Однако причудливые предметы исчезли из комнаты, где Гадалка занималась своим ремеслом. Здесь остался только ветхий стол, негодный даже на дрова. За ним восседала старая карга, а рядом стоял мужчина, который только что принес кувшин вина и разливал его содержимое в два оловянных кубка. Парочка играла в карты, и выигравший притащил выпивку.

Человеком этим был Уолтон, фигурировавший на процессе отравителей. Он был краснолицым, рыжим, как лиса, с большими зубами, торчащими из-под щетинистых усов; светло- голубые глаза казались стеклянными — настолько они выглядели холодными и безжизненными. Мир обошелся с ним так же, как недавно Жоэль, — бросил в сточную канаву и оставил там грязным, нечесанным и оборванным.

Они только приступили к выпивке, когда услышали шаги Жоэля, решительно вошедшего в дверь, которую Уолтон оставил открытой.

— У кого это хватает наглости вламываться сюда подобным образом? — осведомился мошенник, хватаясь за шпагу, несомненно, проданную в качестве железного лома.

— Это какой-то солдат, — ответила женщина. — Я слышу, как ножны шпаги царапают по стене.

— Странно, — пробормотал Уолтон, — хотя надеюсь, гроза пронеслась, особенно после того, как Терезе удалось удрать. Правда, она могла попасться и заложить нас, верно? Но так или иначе, у них нет против нас никаких улик. Перед тем, как угодить в каталажку, я все уничтожил, поэтому им и пришлось меня выпустить.

Шаги приблизились, и в пустом коридоре послышался нетерпеливый голос:

— Эй, кто-нибудь! Есть в этом доме хоть одна христианская душа, способная помочь заблудившемуся собрату?

— Странно, — вновь пробормотал Уолтон. — Это может оказаться полицейский шпион, пришедший выведать что-нибудь о Терезе. Один Бог знает, чем она занималась после того, как меня треснул по голове этот трусливый гигант. — Он склонился к старой ведьме. — Запомни: я — провинциальный писатель Латур, а ты — сиделка Босс; мы только что сюда въехали и знаем о предыдущих жильцах не больше, чем Адам и Ева.

Пригладив волосы и усы, он стал ожидать визитера.

Старуха встала и заковыляла к двери.

— Не поднимайте шум! Сейчас открою, — проскрипела она, не спеша отворив дверь и давая своему компаньону время привести себя в порядок.

Жоэль тотчас вошел в комнату.

— Добрые люди, извините за суматоху, но я не могу терять времени. А ваш коридор такой темный, что не разберешь, куда идти.

Уолтон со злобой уставился на юношу, ибо он сразу же узнал в нем высокого парня, который не только отказался помочь ему ограбить трех дам, но и швырнул его в грязь. Со своей стороны свежеиспеченный воин едва удостоил взглядом мерзавца, не представлявшего для него никакого интереса.

— Капитан, — одновременно произнесли оба обитателя дома, — мы к вашим услугам.

— Я хочу только получить сведения о девушке по имени Тереза Лесаж.

Лицо Уолтона отразило удивление, которое он не смог скрыть, несмотря на то, что привык сдерживать свои чувства.

— Тереза Лесаж? — переспросил он, обернувшись к старухе. — Вам знакомо это имя, матушка Босс?

— Мы только что сюда въехали, — ответила карга, — и я не знаю никого из соседей, ни из тех, кто жил здесь до нас.

— Вы не знаете, кто здесь жил?

— Не знаем и знать не хотим — они были дурными людьми, торговали ядами и занимались предсказаниями судьбы — вот полиция и добралась до них. Я никогда не слышала этого имени раньше, верно, Латур?

— А здесь больше никого не осталось из живших до вас? Ведь это довольно большой дом, — настаивал Жоэль.

— Я занимаю весь дом, — ответила женщина, — но собираюсь сдать несколько комнат.

Жоэль казался сбитым с толку.

— Я знаю, что у этой особы, которую я никогда не видел, — сказал он, — могут быть серьезные причины для того, чтобы скрываться, но я не собираюсь причинять ей никакого вреда. Меня послали не враги этой женщины, а ее отец, недавно умерший в Бастилии почти на моих глазах.

При сообщении о смерти Лесажа глаза мнимого англичанина вспыхнули, как у змеи, но Жоэль не обратил на это внимание.

— Несчастный поручил мне, — продолжал он, — передать его дочери предмет, обладающий, насколько я понял, большой ценностью — медный, позолоченный медальон…

— Капитан, — ответил мужчина дрожащим голосом, — я хотел бы помочь вам в этом деле, но нет смысла меня допрашивать — мне нечего сообщить вам. Но если она принадлежала к шайке, устраивающей в этом доме шабаши ведьм, то я бы посоветовал вам обратиться в полицию. Дом их шефа, господина де Ларейни, совсем неподалеку отсюда.

«Этот честный парень абсолютно прав, — подумал Жоэль. — И тюремщик Югнен попал в точку. Она покинула Париж, а может быть и страну. Пара вроде бы заслуживает доверия, хотя не слишком к себе располагает, а у этого субъекта явно жуликоватая физиономия. Должен ли я расспросить соседей? У меня для этого нет времени, так как скоро полдень, и меня ожидает министр Лувуа, а после свидания с ним нужно сразу же отправляться в путь. Когда я вернусь из Фрейбурга, то более тщательно займусь этим делом. И если не смогу найти дочь Лесажа, то просто уничтожу содержимое медальона!»

К удовольствию достойной пары Жоэль направился к двери. Переступая порог, он чуть не столкнулся с женщиной, собиравшейся войти. Она была одета в черное бархатное платье и большую шелковую накидку того же цвета. Шевалье отошел в сторону, позволяя ей пройти. Ему почудилось, что дама слегка вскрикнула, увидев его, но, может быть, она просто испугалась столкновения. Как бы то ни было, дама устремилась в темный коридор, оставив за собой аромат духов, показавшийся знакомым провинциальному юноше.

— Где я уже вдыхал этот запах? Где я видел эту высокую и элегантную фигуру, этот дерзкий и чарующий взгляд?

Жоэль инстинктивно обернулся, но дама исчезла в доме, откуда он только что вышел. Очевидно, она знала дорогу, так как не обнаружив негритенка, который в прошлый раз проводил ее в кабинет гадалки, сама добралась до нужной двери и остановилась перед ней.

— Какое дело привело его сюда? — удивленно спрашивала себя дама.

Пока она колебалась, стоя у двери, мужчина и женщина ожесточенно спорили.

— Какого же дурака ты свалял! — упрекала сообщника старая карга. — Мы могли бы заполучить этот медальон и продать бумагу тому, кто в ней заинтересован. Вот тебе и денежки для нашего бегства. А если бы дело не выгорело, мы передали бы медальон Терезе, которая щедра, как истинная дочь вора, так что мы бы в любом случае что-нибудь на этом заработали.

— Ты права, — ответил Уолтон, пожав плечами, — если только вся эта история не выдумка, предназначенная завлечь нас в западню. Я узнал в этом парне бродягу, которого однажды принял за одного из наших, когда преследовал трех знатных дам. Вместо того, чтобы помочь мне обчистить придворных шлюшек, он столкнул меня в канаву. Будь он проклят! Такой поступок больше к лицу полицейской ищейке, чем искателю приключений, на кого он так походит. Кроме того, кто в Бастилии вероятнее всего мог видеть, как откинул копыта старик Лесаж, если не тюремщик! У Ларейни столько разных шпиков, что нам приходится все время быть настороже. — Наполнив кубок из кувшина, он продолжал: — Мы — последние из нашей банды в этом городе. Ла Вуазен сожгли заживо, Пьер Лесаж тоже окочурился, как сообщил нам этот субъект. — Уолтон скорчил зловещую гримасу — их дочка пересекла границу и ожидает, что мы присоединимся к ней, особенно я — ее возлюбленный; остальные разбежались, кто куда — короче говоря, все полностью рассеяны. Мы ожидали, что нас оставят в покое, как мелкую рыбешку, которую не стоит заманивать в сети, но тем не менее, очевидно, все еще находимся под надзором, так как этот тип наверняка шпион…

— Шпион или не шпион, но мы упустили шанс. Если только он придет снова… — пробурчала ведьма.

В этот момент послышались три легких стука в дверь, заставившие парочку вновь беспокойно переглянуться. Стук повторился более громко, после чего послышался властный женский голос:

— Кто бы здесь ни находился, откройте дверь!

Эту фразу вполне могли произнести полицейские, но женский голос ободрил Уолтона, и он, улыбаясь, промолвил:

— Это одна из твоих клиенток пришла узнать свою судьбу. Она явилась вовремя — нам нужно пополнить запасы вина, а то моя красная тряпка (он имел в виду язык) высохла, словно ядро в прошлогоднем орехе.

Женщина подбежала к двери и впустила даму, чье лицо было скрыто маской.

Сверкавшие сквозь прорези маски глаза быстро обежали комнату, которую дама узнала с трудом, так как в ней теперь не было ни мебели, ни украшений. Она внимательно разглядывала лица подобострастно кланявшейся пары.