Они услышали, что в офисе на втором этаже зазвонили телефоны. Все угро они трезвонили вот так, внезапными шквалами. Рекламная кампания постепенно набирала обороты. Трини, секретарша Джексона Сторма, позвала Кэнди с лестничной площадки.
– Вот, – сказала специалист по связям с общественностью, сунув коробку в руки Элис, – отнеси наверх в ателье и проследи за их погрузкой в фургоны вместе с другими материалами, отправляющимися в «Гранд опера».
Элис понимала, что Кэнди, равно как и все остальные, считает, что в ателье идет завершающая работа по подготовке костюмов перед появлением моделей, назначенным на шесть часов.
У Элис едва хватило сил снова направиться в ателье. Наннет и Сильвия приводили ее в еще большее нервное возбуждение. Две швеи заперлись в комнате, не переставая атаковать звонками химчистку в Пантене. Пока пять из прекрасных моделей Жиля прошли первичную ручную чистку и ждали химической обработки.
В два часа из «Ришар и Си» сообщили, что костюм совы потерял несколько перьев и пришлось вызвать мать цехового мастера, портниху, чтобы та пришила их обратно.
– Боже мой, нет! – простонала Наннет в телефонную трубку. – Это слишком тонкая работа. Скажите им, чтобы оставили все как есть!
Мать цехового мастера была оскорблена. «Костюм совы выглядит отлично, – заверил их управляющий, – и нет причин для паники!» Телефонные переговоры после этого были приостановлены, и страсти поостыли.
Этажом выше Жиль заперся в дизайнерской, при помощи двух моделей из агентства Софи Литвак и временных швей решая последние проблемы с платьем белой цапли.
Дизайнерская и ателье были единственными островками тишины, остальные помещения старинного особняка походили на сумасшедший дом. У одного из клиентов Брукси Гудман, изысканной «Гранд каскад», фирмы, поставлявшей провизию, возникли определенные проблемы с фойе «Опера». Помощник менеджера «Гранд каскад» и два шеф-повара нетерпеливо дожидались Джексона Сторма, но у Кэнденс Добс не хватало мужества признаться им, что Джек не вернется в Дом Лувель. Головные уборы к костюмам фэнтэзи уже были доставлены по назначению. Элис отыскала укромное местечко в кладовой комнате, где могла скоротать время, пока Сильвия не даст сигнал мчаться за костюмами.
На мгновение задержавшись у окна, Элис бросила взгляд на улицу Бенедиктинцев. Два фургона французского телевидения уже припарковались на противоположной стороне, но она не думала, что это может вызвать какие-то осложнения. Пока их секрет удавалось хранить в тайне. Хорошо бы никто не заинтересовался хлебным фургончиком Доменика, когда он появится с костюмами.
Карим и Абдул возились до самого утра, отскабливая стены ателье, чтобы не осталось предательских следов пожара. Наннет и Сильвия тоже не отлучались из ателье; они лишь слегка вздремнули, а в полдевятого Доменик принес им кофе и сандвичи.
Оставался еще один вызывающий беспокойство момент: принцессу Джеки нигде так и не нашли. Никто из окружения принца Алессио не позвонил, чтобы спросить о ней, поэтому все решили, что «звезда дизайна» дома и объявится вместе со своим папашей вечером во время бала.
Это в том случае, размышляла Элис, наблюдая за телевизионной камерой, направленной прямо на нее в окне, если принцесса Жаклин еще цела и здорова. «Случайный» поджог ателье посредством брошенного косячка с марихуаной явно внушал некоторые беспокойства по этому поводу.
Элис посмотрела на наручные часы. Четыре часа. До начала бала оставалось немногим более пяти часов.
Жестяная коробочка с цветными мелками опрокинулась, когда зазвонил телефон на рабочем столе Жиля, и дизайнер судорожно схватил трубку. Он понимал, что звонить ему могла только жена.
– Дорогой? – нежно произнес голос Лизиан. Было ли в голосе явное колебание, или это ему показалось? – Все идет нормально?
Жиль бросил отчаянный взгляд на двух манекенщиц в костюмах белой цапли и швей у их ног, пытавшихся выяснить, отчего юбки самым безобразным образом собираются в складки над коленями моделей, вместо того чтобы лечь аккуратными волнами. Они уже целый час бились над этой проблемой.
– Все в порядке, – сказал Жиль, стараясь говорить бодрым голосом. – Я… я могу отлучиться в любую минуту. Ты лежишь?
Лизиан обещала, что позовет его, как только появятся первые схватки.
– Схватки еще не начались? – Жиль уронил со стола бутылочку с тушью. Манекенщицы и швеи испуганно смотрели на него.
– Жиль, – спросила его жена, – как ты себя чувствуешь?
– Я совершенно спокоен, – заверил он ее, сползая со стула. – Я отвезу тебя в госпиталь прямо сейчас. Лучше уж не ждать.
– Нет, Жиль. – До него донесся звонкий смех Лизиан, которого он уже давно не слышал. – Мой милый, я просто позвонила, чтобы пожелать тебе удачи, – объяснила она. – Это важный для тебя вечер. Не думаешь же ты, что я испорчу его тебе и именно сейчас начну рожать.
– Не говори так, – энергично запротестовал он. – Для меня в мире нет ничего важнее, чем ты. Думаю, мне нужно теперь уйти, чтобы быть с тобой, Лизиан. Ты чувствуешь себя неважно, да?
– Ты с ума сошел! – прервал его веселый голос Лизиан. Жиль рассеянно вытер вспотевшее лицо тряпкой для фиксажа. – Бросишь все, над чем работал, и явишься домой сидеть со своей беременной женой? Это глупо, Жиль! – Она снова легко рассмеялась. – Я увижу тебя по телевизору. Это потрясающе. Они взяли интервью у знаменитостей, которые придут вечером на бал.
– Я не смотрел. Был слишком занят. – Жиль провел рукой по липкому следу фиксажа, который оставила тряпка на его щеке. – Спасибо за чудесный ленч, – вспомнил он. – Ты слишком заботишься обо мне.
– Не забудь съесть все, что я тебе дала с собой, – сказала Лизиан. – Тебе понадобятся силы. Ты будешь работать все это время, я знаю тебя, Жиль. В «Опера» ты тоже будешь слишком занят, чтобы попробовать что-нибудь из поданного там угощения.
– Лизиан… – начал было он.
– Я замечательно себя чувствую, – нежно прошептала она. – Дорогой мой, помни, что я люблю тебя. – Ему снова померещилась какая-то неуверенность в ее голосе. – И я всегда буду любить тебя.
Жиль услышал гудки, означавшие, что его жена повесила трубку. Отчего, думал он, эти простые слова звучали так… необычно? Ведь Лизиан произносила их почти каждый день.
В шесть часов для подготовки к шоу от Беттины и Софи Литвак приехали манекенщицы, стройные, красивые и уверенные в себе. С ними прибыли три парикмахера-стилиста. Элис отвела моделей в салон. Костюмы до сих пор не были привезены из химчистки.
Через несколько минут Сильвия впустила Элис в ателье.
– Не спрашивай меня, где они, – зашипела Наннет. – Я целый день разговаривала по телефону с этими людьми, внушая им, что костюмы должны быть здесь к пяти. Никогда не имей дело с эльзасцами. Они жутко необязательны.
– А они не могли задержать их из-за того, что ты была нелюбезна с их портнихой? – в ужасе предположила Сильвия.
– А кто-нибудь знает, каковы результаты химчистки? – растерянно смотрела на швей Элис.
– Они ничего не говорят. – Наннет почти рыдала. – Мы зря заплатили им вперед! Что ты будешь делать, – спросила она Элис, – если вечером у нас не будет костюмов? Думаешь, они вернут твои серьги?
Сильвия была более сдержанна. Она взяла Элис за руку и отвела ее в сторону.
– Телевизионщики все еще на улице Бенедиктинцев. Они могут увидеть, как Доменик вносит костюмы. Да еще не дай Бог в этот момент появится господин Сторм!
– Все будет нормально, – успокоила ее Элис, хотя сама она не была уверена в этом. А если окажется, что костюмы не поддаются чистке? Элис подумала о Жиле, который все еще работал в студии этажом выше. Что с ним будет, если он узнает убийственную новость прямо по дороге в «Гранд опера»!
– Попытайся еще раз, – обратилась Наннет к Сильвии, указывая на телефон.
