Л. Легрэн переводит «лент». В тексте KIN nig-sud-a guskin.

Аккад. буквально «солнышки», т. е. «блестки».

Сокращенно вместо Nanna mu-ri-a-na ba-ak. Перевод: «1 мина клея (?) для золотых лент (?) и блесток (для „<Нанна>-Совершается-в-Излиянии/Воссиянии-его (??)“».

Ссылка на текст времени ВарадСина мной утеряна; но ср. еще Sin-iribam, dumu en-(n)a, U. 7836, UET V, 252, 35-й год РимСина I, возможно, сын Эн-Анеду; ср. также печать к текстам, изданным Д. Орсби, № 6: ^d[EN-ZU-i-bi-su] dumu en ^dNanna. .; Charpin D. Le clerge d'Ur…, c. 126.

Это, конечно, означает, что он не имел официально известного отца, иначе бы он не остался без отчества, обязательного для каждого полноправного гражданина. (Люди царского и храмового персонала обычно вместо отчества называли себя по профессии; но «сын жрицы», разумеется, и не профессия.)

В тексте — me, аккад. parsu[m]; это некая вещественная сущность или эманация, определяющая характер и судьбу бога, человека, вещи, рода деятельности и т. п.

Любопытно, что парик, по-видимому, назывался по-шумерски hi-li, что означало далеко не только «парик» и «красота», «пышность», но и «(сексуальная) прелесть».

Все это очень напоминает убор Пу-аби, см. выше.

По другому варианту, жених спрашивает ее, почему она заперлась, и она отвечает (видимо, через дверь), что она одевалась; но при этом ее приготовления описаны несколько иначе: сначала она совершает омовение в «белом (каменном) тазу», намыливаясь (конечно, мыльным корнем, а не мылом) и поливаясь из котелка, одевается в царственную одежду, подводит себе глаза сурьмой, чешет волосы, часть их убирая в прическу, а часть отбрасывая с затылка; надевает браслеты и бусы на шею. Это описание, менее экстравагантное, наверное, ближе к действительным свадебным обычаям.

^tugpala; объясняется древними словарями как tug-nam-lugal и tug-nam-nin — «мужская и женская одежда царственности»; вероятно, плащ- накидка — ср. одеяние Пу-аби? Впрочем, на печати времени «Архаического Ура» жрица Нингали одета лишь в род юбки.

Kramer S. N. The Sacred Marriage Rite, с. 25.

Заметим, что на широте Нижней Месопотамии молодой месяц как бы полностью «лежит» на небе, еще более, чем у нас, напоминая бычьи рога или ладью с высоким носом и кормой — ср. «Ладью (ma или ma- gur₈) Нанны»!

Впрочем, один из «плачей» был посвящен исполнению дошедшего до нас песнопения «Плач о гибели Ура»; их было по крайней мере два — один относился к XXIII в. до н. э., другой был посвящен разрушению царства и города амореями и эламитами в конце XXI в. до н. э. Здесь, вероятно, речь идет об оплакивании другого рода.

Точнее, один из документов (UET III, 170) утерял дату, хотя и относится, судя по почерку, к XIX–