Ей можно было не думать об этом. Проблемы корабля потеряли для нее всякий интерес. Вместо этого она сосредоточилась на последствиях решения уничтожить своего сына.

На первый взгляд никаких последствий быть не могло. Никто не знал, что она беременна; аборт ничего не изменит. Все осложнения были внутреннего плана.

Так же, как и все остальные женщины, она часто думала о детях. Восторг от того, что внутри них растет новая жизнь – необходимая боль и облегчение рождением. Время от времени Морн представляла себе, как захочет завести сына. Она представляла, что назовет его в честь своего отца.

Но все произошло совсем не так. Этот ребенок был последним преступлением Ангуса Фермопила против нее. Он был порождением жестокости и ярости; простая команда, отданная системам лазарета уничтожит его. Все это так.

Но она утеряла свое чувство шока и ощущения того, что она предана. Вместо решимости ее решение избавиться от ребенка оставило в ней головокружение и усилило одиночество, словно у женщины, которая решила покончить жизнь самоубийством.

Через минуту Макерн приглушенно сказал:

– Все готово. Как мне кажется.

– Тогда действуй, – ответил Ник.

Макерн глубоко вздохнул и ввел команду.

Одновременно скан и информация вышли из строя.

Не в состоянии сдержаться, Макерн застонал и закрыл голову руками.

Мальда выглядела так, словно ей не хватало воздуха.

– С нами покончено, – сказал Линд с широко раскрытыми глазами. – Мы приехали. Приехали.

В бессилии мужчина у штурвала простонал:

– Приехали.

– А ну, заткнитесь-ка, – плечи Микки обвисли; она говорила словно сдалась. – Перегрузиться, – приказала она в передатчик. – Скан и информация.

Как только ее пульт заработал, Кармель проверила информацию и сообщила, что все стерто.

С усилием Макерн опустил руки. Но затем он начал метаться; он словно не знал, на какие клавиши нажимать. Глядя сквозь пот на панель, он никак не мог решиться. Его губы задрожали, когда он спросил:

– Это я виноват? Это я?..

Бормоча ругательства Микка Васацк направилась через мостик к посту информации. Может быть, она хотела отхлестать Макерна по щекам. А может быть, настолько разбиралась в компьютерах, что хотела заменить его.

Ник остановил ее легким движением руки – жестом настолько уверенным, что Морн едва заметила его.

Микка стояла прямо над головой Ника. Протянув передатчик она спросила:

– Вызвать Пармут?

Ник отрицательно покачал головой. Он сражался за жизнь «Каприза капитана». Это значило, что он должен позаботиться о своих людях.

– Макерн.

Помощник по информации резко выпрямился, словно Ник вытянул его бичом.

– Прошу прощения, Ник, – сказал он, не глядя на своего капитана. – Я не Орн… Я недостаточно хорош для таких игр. Я ничего не знаю о вирусах.

– Макерн, – повторил Ник так твердо, словно у него был не голос, а разделочный нож. – Я хочу услышать рапорт.

– Да, – Макерн вздрогнул. – Прошу прощения. Да.

И его плечи дрожали, пока он тыкал пальцами по клавишам.

Когда его монитор заработал, он начал проверять информацию «Каприза капитана». Встроенные системы, работающие на скорости микропроцессоров, появились на мониторе почти мгновенно.

– Все стерто. – Его голос в тишине звучал глухо, обреченно. – Вся наша информация – все. – Он, вероятно, хотел расплакаться, но был слишком напуган. – Все стерто.

– Мы погибли.

– Черт тебя побери, Ник! – прохрипела Микка Васацк. – Я тебя предупреждала!

Шрамы на лице Ника горели словно кровь.

И в третий раз Морн покачала головой.

Опасность была реальной; она знала это. Она понимала, в какой кошмар превратится полет вслепую в бесконечной глотке галактики. Но это не тронуло ее. Пока позиция корабля может быть установлена – может производиться коррекция курса, и «Каприз капитана» может добраться до цели. Она не была обречена. Как и все остальные.

Кто-то, должно быть, обратился к ней. Если и так, то она не обратила на это внимания; она думала о другом. Но через мгновение она обратила внимание, что все вокруг смотрят на нее.