технологических улучшений. Человеческие существа привыкли к этому – мы делаем нечто подобное со времен костылей и гипсов. И он – нелегал. Отбросы вселенной. Дьявол, от одного его запаха даже девственница потеряет невинность. Я готов спорить, – в его голосе появились вызывающие нотки, – что технологический пересмотр людей вроде Ангуса Фермопила – это наилучшая из мыслимых альтернатив. Он провел всю свою жизнь, сопротивляясь ОДК, и это – все его убеждения. И сейчас это нужно использовать, чтобы помочь человечеству избавиться от самой страшной угрозы, которая нависла над ним. – Он снова хмыкнул. – Ну, что-то в этом роде.

Хаши с уважением вздохнул.

– Мой дорогой Годзен, я всегда утверждал, что вы вполне соответствуете своей должности.

– Когда? – спросила директор ДП. Вероятно, ей не слишком нравилась игра, в которую играли Лебволь и Фрик. – Когда он будет готов?

– К чему такая спешка? – коротко спросил Годзен. – Мы ждали этого долгое время. И можем подождать еще немного.

– Как я говорила, – заявила она с нескрываемой горечью, – вы говорили то же самое о лекарстве, повышающем иммунитет, которое разрабатывает Интертех – и мы продолжаем ждать, – ее атака, казалось, заставила Фрика замолчать, и поэтому она обернулась к Лебволю. – Это небольшое собрание было вашей идеей. Если вы не собираетесь сообщить нам, что он готов, то для чего мы здесь?

Лебволь позволил себе слабо пожать плечами.

– Я хотел объяснить, как он работает, чтобы вы могли вложить свои инструкции в окончательные программы. Всякие ограничения и сдерживающие начала, которые придут вам в голову, любые трудности, которые вы предвидите, должны быть приняты в расчет.

– А это не могло быть выполнено по обычным каналам?

– Моя дорогая Мин. Я не хочу, чтобы все в штаб-квартире ПОДК знали о деталях нашей работы.

– Напротив, – буркнула Мин. – Я думаю, вы хотите, чтобы все об этом знали. Вы не позвали нас затем, чтобы показать, как он работает. Вы хотели показать, как он отключается.

– Так что? – спросил Годзен. – Это убедительно. Никто не будет верить «слизи вселенной», до тех пор пока мы не сделаем вывод, что он безопасен – а вы, к примеру, никогда не скажете этого, пока не убедитесь. Это наша возможность проверить, насколько он безопасен.

Тем не менее директор СИ воспринял возражение Мин Доннер более серьезно. Ангус стоял распятым, пока Хаши бормотал:

– Ого-го, да вы торопитесь.

– Можете поспорить на свою задницу, что да. – Несмотря на гримасу пренебрежения вокруг рта ее черты оставались спокойными. И тем не менее все лицо от глаз, казалось, полыхало огнем. – Вы читали его допросы?

– О, я умоляю, – ответил Годзен, словно не хотел оставаться в стороне. – Мы все читали их. Честное слово, мы когда-нибудь ослепнем, читая их.

Мин проигнорировала Фрика.

– А вы, – продолжала она, – поняли, что он сделал с ней?

– С ней? – Голубые глаза Лебволя сверкали пониманием ситуации, но он ждал, пока Мин закончит.

– Он вставил ей шизо-имплантат, чтобы иметь возможность изнасиловать и использовать ее. И это после того, как она пришла в себя от прыжковой болезни, уничтожив свой собственный корабль убив всю свою семью. Он сломал ее. Никто из нас не выдержал бы такого груза. Никто не смог бы. А затем он отдал ей управление шизо-имплантатом.

Запертый в собственном сознании Ангус ругался самыми черными словами, которых не мог слышать компьютер. Морн была, словно «Смертельная красотка»; он использовал и мучил ее безгранично; но он был предан ей. То, что он не сдержал слово, заставило его разъяриться еще больше.

– Подождите минуту, – возразил Годзен. – Откуда вам это известно?

– Он сломал ее, – Доннер уставилась прямо в глаза Хаши, – и он сделал ее привыкшей к шизо- имплантату, что само по себе является насилием, и затем отдал ей управление им.

Директор ПР повысил голос:

– Я спрашиваю, откуда вам это известно?

– Но у нее сейчас его нет, – сказала Мин, словно директора для нее не существовало; что разговаривали лишь ДП и СИ. – Она, вероятно, хранила его достаточно долго, чтобы усугубить привыкание. Безумие и привыкание к шизо-имплантату – вот каковы проблемы. Саккорсо должен был заметить это практически мгновенно. И когда он это заметил, то отобрал у нее пульт.

– А сейчас какие неприятности подстерегают ее? Она страдает прыжковой болезнью, она сломлена, она привыкла к шизо-имплантату и она принадлежит человеку, который всего лишь чуть-чуть очаровательнее Фермопила, стоящего здесь. – Она небрежно махнула в направлении Ангуса. – Я хочу вернуть ее, Хаши. Она – одна из моих людей, и я хочу вернуть ее.

– Послушайте меня! – заревел Годзен, словно клаксон. – Откуда вы знаете, что пульт управления у нее?

Хаши и Мин дружно повернулись к Фрику.

– Потому что, мой дорогой Годзен, – убедительно заявил Хаши, – Безопасность Станции не обнаружила ее.

Скрипя зубами, Доннер пояснила:

– Если бы это произошло, его бы казнили до того, как нам удалось бы остановить их. Тавернье не смог