Внедрение в ОКХ представителей оппозиции из абвера было лишь одним из направлений деятельности Остера в сентябре 1939 года. С началом войны Остер возобновил свои усилия по расширению и укреплению боевой группы внутри абвера, способной в случае необходимости предпринять силовые действия против нацистского режима. К счастью, Гроскурт уже нашел прекрасную кандидатуру для замены себя на посту руководителя 2–го отдела абвера. После присоединения Австрии (аншлюса) в марте 1938 года Гроскурт приехал в Вену, чтобы привлечь для работы в абвере подходящих людей из австрийской армии. Особенно его заинтересовал руководитель австрийской разведки Эрвин фон Лахузен, политические взгляды которого вполне говорили за то, что он может быть принят в ряды оппозиции. Фактически Лахузен стал участником группы Бека– Остера—Канариса еще до своего отъезда из Вены. Когда он впервые прибыл на Тирпиц–Уфер, чтобы официально представиться в штаб–квартире абвера, он еще не до конца знал, с какого рода людьми ему придется иметь дело. Памятуя об официальных правилах, принятых в Третьем рейхе, представляясь Канарису, Лахузен выбросил вверх руку в нацистском приветствии и не опускал ее, пока продолжал говорить. Не пропуская ни единого слова из того, что говорил Лахузен, Канарис аккуратно опустил его руку. Но это еще до конца не убедило Лахузена, и он таким же образом начал свой разговор, когда пришел представляться Остеру. Остер бросил на него ироничный взгляд и сразу же расставил все по своим местам: «Вы что, таким образом показываете готовность верно служить величайшему преступнику всех времен?»

Гроскурт очень хотел, чтобы была сохранена преемственность в деятельности оппозиции в абвере; поэтому он и рекомендовал Лахузена Канарису как своего сменщика на посту руководителя 2–го отдела. Важность этого отдела заключалась в том, что он владел как методикой, так и техническими средствами для уничтожения материальных ресурсов и живой силы. Таким образом, Остер и Гроскурт сумели втайне накапливать и хранить взрывчатые вещества (причем не только в прямом смысле этого слова: в абвере образовался настоящий «взрывоопасный» для нацистского режима «арсенал»), которые могли отправить на тот свет ряд нацистских лидеров.

Остер также попытался исправить ошибку Канариса, который не воспользовался в свое время предоставившейся возможностью включить в функции абвера проведение непосредственных оперативных действий, включая силовые операции. Именно в значительной степени под влиянием Остера Канарис согласился значительно усилить уже существовавшую в абвере небольшую боевую оперативную группу, которая была замаскирована под скромным названием «строительно–тренировочная рота»; впоследствии на ее основе был создан сначала полк, а затем и дивизия «Бранденбург». Возглавить эту группу было предложено капитану Гинцу; он уже был командиром специального отряда, который должен был еще перед Мюнхеном, в сентябре 1938 года, ворваться в рейхсканцелярию и схватить Гитлера. Теперь, по замыслу Остера, Гинц должен был стать командующим своего рода внутренних войск оппозиции, которые предполагалось пустить в дело, когда начнется выступление. В какой степени эти взгляды разделял и Канарис, остается неясным. Однако по мере того, как это подразделение расширялось и в него попадало все больше и больше случайных людей, оно постепенно переставало и в конце концов окончательно перестало быть элитой антинацистских сил.

Для того чтобы сделать оппозиционный центр в абвере более эффективным и расширить направления его деятельности, Остер решил привлечь для работы в нем Ганса фон Донаньи – талантливого юриста с богатым и чрезвычайно полезным для оппозиции опытом работы. Донаньи в свое время получил образование и начал работать в самых благоприятных для него условиях. Он поступил на работу в министерство юстиции Германии в 1929 году в качестве личного помощника как тогдашнего министра юстиции Кох–Везера, так и трех министров, сменявших его и друг друга на этом посту. Он придерживался либерально–христианских политических взглядов, но был беспартийным; с большим уважением относился к Брюнингу, и отстранение последнего с поста рейхсканцлера буквально потрясло Донаньи; узнав об этом, он швырнул на пол бумаги и воскликнул: «Все, теперь Германии конец!» Он с беспокойством наблюдал за все растущим усилением нацистов; ему, с учетом занимаемого положения и имеющейся в распоряжении информации, особенно хорошо было известно об откровенно преступном характере как нацистского движения, так и ряда его руководителей.

В конце 1932 года Донаньи был переведен на работу в Верховный суд Германии в качестве личного помощника его председателя. За те несколько месяцев, которые он там проработал, ему пришлось столкнуться с рядом дел, в том числе и с делом о поджоге Рейхстага, которые еще более обнажили для него сущность нацистских лидеров и их преступную деятельность. Именно тогда, в мае 1933 года, министр юстиции нацистской Германии Франц Гёртнер вновь отозвал его в министерство юстиции, и Донаньи вскоре стал одним из ближайших и доверенных сотрудников нового министра.

Гёртнер является одной из самых загадочных фигур из высшего эшелона власти Третьего рейха. Некоторые до сих пор считают его приспособленцем и карьеристом. Даже если отложить в сторону свидетельства Донаньи и его жены, имеется достаточно материалов, заставляющих сильнейшим образом усомниться в подобной точке зрения.

Гёртнер так же хорошо видел преступность и нечистоплотность нацистского режима, как и его более настроенный к решительным действиям помощник. В спорах между ними Донаньи подчеркивал, что единственным способом «лечения» страны от нацизма является применение силы против нацистского режима; Гёртнер, со своей стороны, отмечал, что это невозможно и нереально; что в сложившихся обстоятельствах следует стремиться сделать то, что посильно, ожидая и одновременно приближая более благоприятное стечение обстоятельств. «Это болезнь, – утверждал он, – и в этом случае врач не может бросить все и уйти».

Несмотря на упомянутую разницу во взглядах, Гёртнер позволил Донаньи собирать материал о преступной деятельности нацистского режима и личной роли в этом Гитлера; этот материал Гёртлер тщательно отбирал и хранил в папках досье под заголовком «Хроника».

Помимо подобного рода деятельности в нацистском министерстве юстиции Донаньи также предпринимал соответствующий зондаж и в других высших сферах Третьего рейха. Вскоре он убедился, что там в основном работают карьеристы и бездельники. Единственным честным и порядочным человеком, которого ему удалось встретить, был адъютант Гитлера капитан Фриц Вайдеманн, командовавший ротой во время Первой мировой войны. Он откровенно сказал Донаньи: «Я с вами согласен. Здесь может помочь только пистолет. Но кто это сделает? Я не могу убить человека, который вверил себя мне».

Как и для многих других, последней каплей для Донаньи стало дело Фрича, подноготную которого он знал, как никто другой. В то самое время Гитлер вызвал к себе Гёртнера и передал ему бумаги по этому делу со словами: «Вы без всяких указаний поймете, за какой конец каната надо тянуть». Гёртнер вызвал Донаньи и передал ему досье, сказав при этом те же слова и многозначительно подмигнув. Им действительно не нужно было больше никаких слов.

Донаньи и без всяких намеков понимал, что он должен тянуть канат с противоположного от Гитлера конца. Предпринимая усилия очистить Фрича от грязи сфабрикованных против него обвинений, Донаньи понял, что внутри абвера и ОКХ идет формирование тайных групп заговорщиков. На одной из аудиенций с Гитлером министр юстиции пытался убедить фашистского диктатора действовать в ситуации с Фричем как можно более умеренно и сдержанно, чтобы не вызвать роста опасных для режима настроений в высших военных кругах; об этом Гёртнер сказал совершенно прямо и откровенно. «Я хочу вам кое–что сказать, – ответил Гитлер. – Единственный человек, кого я опасаюсь, – это Бек. Только он может что–то предпринять». Рассказ Гёртлера об этой беседе с Гитлером произвел настолько сильное впечатление на Донаньи, что он немедленно решил познакомиться с Беком поближе; хотя они и были знакомы, но до этого лишь несколько раз случайно встречались.

В то же время Донаньи начал более тесно сотрудничать с самым ревностным защитником и сторонником Фрича, которого ввиду того, что он буквально стоял горой за последнего, называли «паладином Фрича». Как вы поняли, речь идет об Остере. Пытаясь сделать все для того, чтобы очистить командующего сухопутными войсками от всех обвинений и добитмя восстановления его в должности, Остер одновременно пытался использовать эту ситуацию для подготовки выступления против нацистского режима. В результате своих усилий, которые явно показали, что он тянет за канат отнюдь не со стороны Гитлера, Донаньи был уволен из министерства юстиции. Мартин Борман, заместитель Рудольфа Гесса, бывшего заместителем Гитлера по