главной и именно ею стал руководствоваться, приступив к работе на новом месте. Гальдер навряд ли в то время догадывался, что стал главным объектом внимания оппозиции. Тем не менее именно он принял решение, сам или под влиянием убеждений Гроскурта, о создании внутри ОКХ Отдела по особым поручениям, руководителем которого был назначен Гроскурт.
Гроскурт хорошо понимал, что в действительности «особое» задание состояло в том, чтобы подготовить переворот с целью свержения режима. Вокруг Гроскурта в этом отделе сформировался слаженный коллектив единомышленников, все члены которого так же, как и Гроскурт, искренне хотели избавить Германию и весь мир от нацистской чумы. Из соратников Гроскурта наиболее яркую и видную роль в делах оппозиции в дальнейшем сыграл капитан (а позднее подполковник) Вернер Шрейдер, бывший руководитель организации «Стальной шлем». В конце октября 1939 года в этом отделе появился уже третий представитель абвера – капитан (впоследствии майор) Фидлер; а в конце ноября того же года – капитан Убершар. Перевод в отдел Гроскурта еще одного представителя оппозиции, Вольфганга Абшагена, работавшего во 2–м отделе абвера и бывшего очень близким соратником Канариса, осуществить не удалось.
Однако при содействии Абсхагена Гроскурт зачислил в отдел в качестве своего личного секретаря его племянницу Ингу Абсхаген, которая симпатизировала оппозиции и разделяла ее взгляды. Инга Абсхаген была зачислена в отдел 26 сентября 1939 года.
Другим очень важным шагом, значительно укрепившим ядро Сопротивления внутри ОКХ, явилось назначение туда представителя оппозиционных кругов МИДа. На этапе деятельности оппозиции, охватившем подготовку заговора в 1938 году, были установлены очень тесные как личные, так и рабочие отношения между Остером и Эрихом Кордтом. Начало войны послужило импульсом к активизации деятельности по подготовке заговора, и Остер решил максимально улучшить связь и координацию между представителями оппозиции в различных кругах и ведомствах, для чего добился назначения в абвер одного из ближайших соратников Кордта Рейнхарда Спитци, который вынужден был покинуть дипломатическую службу, поскольку собирался жениться на англичанке, хотя в конце концов женитьба не состоялась. Рано утром Спитци заезжал к Кордту домой, чтобы обсудить дела, а также передать или получить те или иные сообщения и послания. Именно благодаря успешному действию этого канала связи Вайцзеккер решил поддержать Гроскурта, назначив надежного человека в качестве связного между МИДом и ОКХ.
Этим связным был назначен Хассо фон Эцдорф[48].
Хотя Эцдорф входил в группу молодых антинацистски настроенных дипломатов, которые относились к Вайцзеккеру как к учителю и наставнику, он стал поддерживать с ним тесные отношения, лишь став связным между оппозиционными силами МИДа и ОКХ.
Вполне можно предположить, что он стал работать в этом качестве благодаря рекомендации Эриха Кордта, с группой которого Эцдорф имел очень тесные связи. Безусловно, при выборе его кандидатуры было принято во внимание, что он был майором кавалерии в запасе, а это позволяло ему чувствовать себя более свободно и непринужденно в окружении военных.
Вайцзеккер дал четкие инструкции Эцдорфу внимательно следить за обстановкой и немедленно его информировать о любых планах наступления на Западе, поскольку в этом случае было необходимо предпринять все возможное, чтобы эти планы расстроить. Одновременно Эцдорф должен был всячески содействовать тому, чтобы мысль о необходимости переворота как можно глубже и устойчивее укоренилась в ОКХ. В ходе любых бесед он должен был настойчиво проводить мысль о том, что единственной возможностью заключить мир является свержение Гитлера. С тех пор как Гальдер стал начальником штаба сухопутных сил во время кризиса в сентябре 1938 года, между ним и Вайцзеккером установились очень радушные отношения, основанные на полном взаимопонимании – ведь цель у них была одна: добиться свержения Гитлера. Однако и при этих обстоятельствах поддерживать связь между оппозиционными силами этих двух ведомств было очень сложно, поскольку Гитлер запретил рабочие контакты между МИДом и Генеральным штабом, и за выполнением его распоряжения зорко следило гестапо. Приходилось встречаться под открытым небом в темное время суток. С переводом штаба сухопутных сил из Берлина за город, в Цоссен, поддерживать контакты стало еще труднее.
Однако Вайцзеккер и Гальдер находили возможность общаться лично. В сопровождении высокого и выглядевшего весьма внушительно Эцдорфа, страховавшего их от всяких непредвиденных ситуаций, они бродили, беседуя, по темным улицам. И все же такие встречи были сопряжены с немалым риском; их подготовка требовала много времени и усилий, поэтому и происходили они довольно редко; в основном вся связь осуществлялась через Эцдорфа. Помимо выполнения этих довольно специфических «конспиративных» функций в качестве одновременно и связного, и телохранителя, Эцдорф должен был также регулярно информировать Гальдера и Браухича о текущей международной обстановке и происходящих в ней изменениях. Гальдер особенно приветствовал подобные «лекции» для Браухича: информация Эцдорфа была важным противоядием против откровенной лжи и дезинформации, которую выплескивал, причем совершенно умышленно, на Браухича Гитлер во время их встреч. Как подчеркивает Гальдер, из его дневника хорошо видно, насколько часто происходили встречи и консультации руководства ОКХ с Эцдорфом. Эти записи действительно убедительно подтверждают, что встречи с Эцдорфом проводились весьма часто; в то же время по понятным причинам в дневнике, который лежал на его рабочем столе, он не мог писать, что практически на всех встречах обсуждались вопросы деятельности Сопротивления и то, как сделать ее более решительной и наступательной, причем эти вопросы были одними из самых главных среди обсуждавшихся.
Во время контактов с офицерами ОКХ в Цоссене в начале октября 1939 года Эцдорф обнаружил, что отношение к начавшейся войне у них неоднозначное. Некоторые, в основном молодежь, не знавшая Первой мировой войны, считали, что эта война является справедливой и должна быть доведена до победного конца, по крайней мере до победы над Францией. А это, в свою очередь, как они надеялись, поможет достичь взаимопонимания с Англией. Другие считали, что крупное наступление на Западе чревато слишком большими рисками и что вообще нет никакой политической необходимости вести войну с западными державами, особенно с Англией. Сторонники последней точки зрения, независимо от того, примыкали они к оппозиции или нет, выступали за достижение взаимопонимания с западными странами при одновременном отказе от планов наступления. Вайцзеккер пользовался очень большим уважением и авторитетом среди офицеров Генерального штаба. Трудно сказать, счел Эцдорф или нет, что соответствующая почва уже подготовлена, но он довел до офицеров Генштаба точку зрения своего руководителя, что единственный способ добиться вышеуказанных целей состоит в том, чтобы свергнуть Гитлера. Поскольку это мнение исходило от столь уважаемого и одновременно столь высокопоставленного человека – а с учетом ничтожности Риббентропа – и формально, и фактически «человека номер 1» во внешнеполитических вопросах, оно произвело на сотрудников Генштаба должное впечатление и усилило поддержку оппозиции со стороны ОКХ.
Таким образом, Эцдорф очень скоро стал правой рукой Гроскурта в таком важном ведомстве, как ОКХ. 2 октября 1939 года Гроскурт удовлетворением записал в дневнике: «Советник фон Эцдорф заявил, что он будет представлять МИД в Верховном командовании сухопутных сил. Видно, что он очень честен и что он наш человек, полностью разделяющий наши взгляды»[49].
Это был, безусловно, первый случай, когда антинацистски настроенный офицер нашел взаимопонимание и установил тесный контакт с членами группы Вайцзеккера—Кордта. У него уже имелись тесные и доверительные отношения с такими ее представителями, как Готтфрид фон Ностиц и барон фон дер Гейден–Ринч.
Такие же отношения сложились у Гроскурта с Вайцзеккером; он помог перевести на работу в штаб второго сына Вайцзеккера после того, как его старший сын погиб во время польской кампании.
22 сентября 1939 года они вместе обедали, и на Гроскурта произвело особенно сильное впечатление то, с какой выдержкой и достоинством государственный секретарь переносил обрушившееся на него горе.
Тесное сотрудничество между Гроскуртом и Эцдорфом совершенно очевидно и неизбежно вытекало как из общих целей их руководителей, так и из общности задач, поставленных перед каждым из них. Эцдорф был специально проинструктирован Вайцзеккером держаться ближе к «людям Канариса» в ОКХ и работать в тесном контакте с ними. Вскоре Эцдорф был официально зачислен в штат сотрудников Отдела особых операций и стал активно работать, плечом к плечу, с Гроскуртом для достижения общей цели – подготовки и успешного осуществления переворота.
