Выйдя на площадку, Элисон выпрямилась и расправила плечи. Все с поклонами расступились.

– Миледи, – учтиво склонился перед ней сэр Уолтер. Он постоянно следил за происходящим на площадке и грозно хмурился на каждого, кто приближался к Элисон. – Вы снова пришли посмотреть на вашего дорогостоящего ученика?

Элисон взглянула на Дэвида и Хью, метавших копья в соломенное чучело. Она сразу же поняла, кого имел в виду сэр Уолтер. По раздражению в его голосе она догадалась, что Дэвид снова вывел его из себя.

Прежде чем она успела как-то смягчить его недовольство, он протянул руку ладонью вверх.

– Не обращайте на меня внимания, миледи. Я стараюсь не обижаться на него, потому что я первый оскорбил сэра Дэвида, выставив на посмешище.

– Это, конечно, могло быть причиной его враждебности, но я ожидаю большего от моего… – она замялась.

– Супруга, – закончил за нее сэр Уолтер.

Эдлин захихикала. Элисон гневно взглянула на них.

Сэр Уолтер посмотрел на небо.

– Похоже, опять собирается дождь.

Элисон не нравилось, когда ее поддразнивали, в особенности когда речь шла о выдумке, в которую верило большинство ее подданных.

Сэр Уолтер это понял. Выражение его лица из насмешливого стало сочувственным.

– Простите меня, миледи. Я хотел как-то уменьшить неловкость в связи с этой легендой, но я не стану больше о ней упоминать.

Она благодарно кивнула и поспешила переменить тему разговора.

– Что думают Айво и Ганнвейт о том, как совершенствуется сэр Дэвид?

– Я не интересуюсь мнением стражников, – резко ответил сэр Уолтер.

Хотя он и добился примирения, унизив себя перед ней, он по-прежнему был о себе высокого мнения. Краб не полирует себе клешни, а выставляет их для общего устрашения. Сэр Уолтер и был таким крабом.

Не сознавая, что Элисон над ним смеется, он продолжал:

– Я редко встречал людей, в которых так удачно сочетаются природные способности и непреклонная воля, как у сэра Дэвида. – Он погладил себе бороду. – Я не хочу сказать, что вы не зря потратили деньги. Я бы на вашем месте спросил с него за его неудачи. Но женщину легко ввести в заблуждение, во всяком случае, он старается исправиться.

Он облокотился на загородку и пробормотал достаточно громко, чтобы она его услышала:

– Дурак бы он был, если бы не старался за все то золото, что вы ему платите.

Громкий вопль отвлек ее внимание, прежде чем она успела отчитать сэра Уолтера за его дерзость. Она взглянула и увидела Хью поверженным. Сэр Дэвид держал у его горла нож.

– Что случилось? – спросила она нетвердым голосом, вскарабкиваясь на нижнюю доску ограды, чтобы получше присмотреться.

– Это мне нравится, – сэр Уолтер усмехнулся. – Он собьет с Хью спесь. Я уже и слова не могу сказать этому парню. Моя женщина говорит, что я ему как отец, и с тех пор, как он превзошел меня в мастерстве, он меня ни в грош не ставит. Дэвид ему покажет, что к чему.

– Я не понимаю.

– Дэвид слышал, как Хью говорил, что настоящий рыцарь пользуется ножом, только чтобы разрезать за столом мясо. Но Дэвид растолковал ему кое-что еще. Он ему объяснил, что наемник проводит больше времени в темных закоулках и в подозрительных харчевнях, чем на турнирах и в сражениях. Он сказал, что Хью следует научиться защищаться от тех, кто станет с ножом покушаться на его доспехи и коня.

Дэвид убрал нож и помог Хью подняться.

– В этом, по крайней мере, Дэвид намного его превосходит.

Хью принял руку Дэвида с выражением искренней благодарности и тут же перекинул его через голову. Пока Дэвид барахтался, Хью оседлал его спину и ткнул лицом в траву. Что произошло потом, Элисон не заметила, но, очевидно, Дэвид как-то двинул локтем, и Хью, согнувшись вдвое, откатился от него с громким стоном.

Дэвид поднялся и, наклонившись над Хью, сказал что-то нелестное, судя по выражению его лица.

– Миледи, можно мне подойти к нему? – нетерпеливо спросила Эдлин.

На мгновение Элисон охватила безумная необузданная ревность: ей показалось, что Эдлин хотела помочь Дэвиду. Но благоразумие вернулось к ней, и она поняла, что Эдлин говорит о Хью.

– Нет, – отрезала она лаконично. – Иди и скажи Филиппе, чтобы она помогла тебе с пряжей. – Эдлин не трогалась с места, и Элисон резко приказала: – Иди же!

Эдлин всхлипнула и бросилась бежать. Ужас исказил черты сэра Уолтера, когда он понял, как далеко зашло увлечение девушки. Элисон чувствовала, что у него вертелось на языке: «Вы подаете ей дурной пример!» – но он сдержался.

Элисон сознавала, что и правда подавала дурной пример, но у нее не было выбора. Иногда она испытывала угрызения совести и тогда пыталась загородить дверь своей спальни и не иметь больше ничего общего со своим любовником. Но Дэвид не принимал ее отказов.