Филиппа и Осберн стояли у стола.

– Элисон, я еду с ним, – робко сказала Филиппа.

– Вызови его на поединок, – повернувшись к Дэвиду, потребовала Элисон.

Дэвид стал пунцовым.

– Не могу.

– Я для этого и нанимала тебя. Пришло время отработать полученные деньги. Вызови его.

– Это было бы бесполезно.

Осберн усмехнулся.

– Разве вы не знали? Я – новый телохранитель короля.

– Что вы хотите этим сказать? – Это был глупый вопрос, но Элисон была уверена, что не поняла что- то.

– Я хочу сказать, что ваш сэр Дэвид и я сразились в присутствии короля, и я одержал победу.

Это было невозможно. Это было просто невозможно.

– Я говорил тебе, что потерпел поражение. Ты меня не слушала. Ты настояла на том, чтобы нанять меня.

– Ты никогда не говорил мне.

– Ты не назвала своего врага. Ты не сказала, кто мучил тебя. Если бы ты это сделала, я бы рассказал тебе все. Такие поражения не забываются.

Значит, ее гениальный план был обречен с самого начала, и все потому, что она не дала себе труда разобраться как следует. Она думала только о славе легендарного наемника, а теперь Осберн заберет жену и ребенка, и никто за них не заступится. Бессильный гнев овладел ею.

– Прости меня, – печально сказала Элисон Филиппе.

– Мне нечего прощать. Ты дала мне приют, но теперь я возвращаюсь к нему.

Осберн торжествовал.

– Она любит меня, Элисон.

– Я буду ему лучшей женой на этот раз, – поспешно добавила Филиппа.

– Ты всегда была хорошей женой, – голос Элисон прерывался.

Осберн продолжал, как будто и не слышал этого разговора.

– Я на вас зла не держу, сэр Дэвид. Это все дело рук вашей жены, но я не стану осаждать ваш замок или уговаривать короля лишить вас земель, которые вам так дорого достались, при условии, что ничего подобного больше не случится.

– Да, это много для меня значит, – признал Дэвид, как будто Осберн удостоил его какого-то благодеяния.

– Ты жалкий трус. – Элисон даже не понимала, кому предназначались эти оскорбления. – Ты ничтожный предатель! – Она всегда знала, что Осберн гнусный негодяй, но Дэвид… Дэвиду она верила. Она верила в его легендарную славу, а он… он обрек женщину на смерть ради своих земель и ее богатства.

– Я поступаю правильно, – сказал Дэвид. – Возможно, впервые в жизни.

– Пусти меня! – Вырвавшись из его рук, Элисон обежала вокруг стола и упала на колени у ног Филиппы.

– Я обещала сберечь тебя… я обещала и не сдержала слова.

У леди Эдлин вырвалось рыдание, которое послужило сигналом для остальных, и служанки тоже начали всхлипывать.

– Нет. – Филиппа решительно коснулась головы Элисон. – Никогда не думай так. Ты – моя лучшая подруга.

Одна за другой женщины разразились слезами. Презрительно фыркнув, Осберн кликнул своих людей.

– Собирайтесь. Мы должны выехать отсюда засветло. Филиппа, мы немедленно отправляемся.

Он повлек ее за собой к двери.

– Ты не нарушила свое обещание, – обратилась она на ходу к Элисон. – Всегда помни об этом.

Элисон широко раскрыла глаза. Ребенок. Она обещала уберечь ребенка, и Филиппа сейчас уезжает одна, без Хейзел. Осберн, наверно, забыл о ней в своем торжестве.

Но и Дэвид забыл о ней. Он не мог вынести рыданий, не мог вынести презрительных женских взглядов. Даже его друг Гай Арчер, знавший о его испытаниях, смотрел на него с негодованием.

Больше того, он не мог вынести подавленного, потрясенного вида Элисон, все еще стоявшей на коленях.

– Я уверен, что этот сукин сын добром не уберется, – пробормотал он и, вскочив на ноги, последовал за Осберном.

Полуденное солнце пробилось сквозь облака. Дэвид, прищурившись, смотрел на столпившихся у конюшни людей. Роджер покачивался в седле, один глаз у него заплыл, на лбу была огромная шишка. Дэвид слышал их голоса и резкие приказания Осберна.