Мэриан завела лошадь в заросли и спешилась. Понадежнее привязав животное к дереву, она, словно оцепенев, холодно спросила себя, зачем отправилась на охоту. Девушка совсем забыла, какими взглядами провожают ее мужчины, когда она скачет верхом в мужском костюме, забыла, как перешептываются за спиной дамы, пожимая плечами при виде ее остроносых сапожек.

Она часто выезжала в таком виде, когда покинула двор короля, поскольку ее сомнительная репутация была окончательно погублена. Друзья покинули ее, и все, что еще осталось, – хныкающий младенец, за которым приходилось ухаживать день и ночь. Но отец всячески поощрял ее стремление ездить по-мужски, ругаться как солдат, учиться владеть мечом и шпагой не хуже любого оруженосца. Рассерженная, дерзкая, непокорная, она гордилась своим презрением к сплетням и сплетникам и жила лишь для того, чтобы подкладывать дрова в огонь, уничтожавший лишь ее.

Воспоминания о тех днях заставили Мэриан поежиться; швырнув на землю фетровую шляпу, она раздраженно качнула толстой косой и в который раз приказала себе забыть обо всем, отлично сознавая, что не сможет этого сделать.

Бродя по невысокому отрогу, девушка внимательно вглядывалась в землю. Если она верно помнит, где-то здесь…

С торжествующим возгласом она упала на колени и пошарила среди кустов. В самом низу вились зеленые веточки, на которых росла земляника, так и просившаяся в рот. Мэриан медленно передвигалась, то и дело срывая ягоды и предаваясь воспоминаниям.

Совсем незначительное событие заставило ее резко изменить свою жизнь. Это было ни больше ни меньше как письмо от леди Элизабет, в котором сообщалось о ее свадьбе с королем Генрихом. Тот не пожалел затрат на празднество, омраченное лишь одной- единственной каплей дегтя – любимейшая и лучшая подруга Элизабет, леди Мэриан, не станет первой фрейлиной новой королевы.

Сначала Мэриан рассмеялась. Потом расплакалась и до рассвета укачивала Лайонела. Она оделась в скромное платье и начала жизнь респектабельной дамы, что оказалось делом весьма трудным, поскольку при дворе про нее ходили невероятные слухи – она была готова скакать хоть на край света, танцевать всю ночь и на пари перелезть через любую ограду. Зато теперь она тешила себя мыслью, что стала идеалом женщины.

Очевидно, сэр Гриффит считал иначе.

Мэриан нахмурилась. Из-за него и его поцелуев она не спала ночь. Губы распухли и болели не потому, что он был груб, а оттого, что Мэриан непрерывно кусала их, пытаясь понять, почему он воспылал такой страстью, и наконец решила, что страсти вовсе не было. Просто Гриффит рассердился на нее и решил преподать ей урок. Он, конечно, не может желать такую, как она. К сожалению, события прошлой ночи доказали, что она не презирает сэра Гриффита. Если судить по поцелуям, скорее восхищается им.

Ах, эти поцелуи… Нет, нельзя, она не будет думать ни о них, ни о нем.

Сунув в рот ягоду, Мэриан закрыла глаза, наслаждаясь первым сладким вкусом лета. Она всегда так ненавидела зиму! И так тосковала о жизни при дворе! Игры, смех, огонь, прогонявший стужу…

В замке Уэнтхейвен играли в те же игры, только смех звучал визгливо и с каким-то отчаянием. А пламя зажигалось не для тепла, а напоказ. Люди, толпившиеся у камина, были не друзьями, а шпионами и врагами.

И все же каждую зиму Мэриан приходилось пользоваться лицемерным гостеприимством в замке – ее домик продувало насквозь, а Лайонелу негде было даже поиграть. Сесили ныла и жаловалась, и, к собственному огорчению, Мэриан сильно простудилась. Кашель быстро проходил в сухом воздухе замка. Первая зима была самой лучшей. Она перебралась в комнату матери, подальше от нищих прихлебателей.

Живот Лайонела болел все реже, мальчик научился сидеть и ползать и все время пытался спуститься по узкой крутой каменной лестнице. Но на следующую зиму они оказались в роскошных покоях, изобиловавших слуховыми ходами и потайными окошечками, у которых с утра до вечера торчали соглядатаи.

Неприятное ощущение чего-то влажного вернуло Мэриан к действительности. Разжав руку с раздавленной земляникой, она хмыкнула, удивляясь собственной глупости. В конце концов, какая разница, подсматривают за ней или нет? У Мэриан не было секретов, которые мог бы обнаружить Уэнтхейвен, а скоро она вновь отправится ко двору и станет вести прежнюю жизнь среди сильных мира сего. Скоро все узнают то, что известно ей: Лайонел – отпрыск старинного рода.

Слизав с ладони остатки ягод, Мэриан неожиданно спросила себя, есть ли у Гриффита подобные тайны. Она не знала. И не понимала сама, почему так внезапно решила поселить гостя в комнате матери. Может быть, из-за того, что в нем, казалось, не было ничего искусственного, ничего фальшивого.

Казалось?

Мэриан улыбнулась. Да нет, так оно и есть на самом деле. Свидетельство этому то, как он отдавал приказы. Большинство мужчин говорили с ней как с леди и обращались как со шлюхой. Гриффит не играл в подобные игры. Он упрекал ее громко и в глаза, разразился речью, словно напыщенный осел, но при этом явно считал Мэриан настоящей леди.

Если не считать той минуты, когда целовал ее. Не как леди, как… как женщину. И что заставляло Мэриан постоянно идти ему наперекор? Хотелось посмотреть, что он скажет и сделает? Сегодня она назло Гриффиту надела мужской костюм и вот теперь ожидала очередного взрыва праведного негодования.

Значит, он должен прийти и отыскать ее? По крайней мере так думала Мэриан. А если нет… Что ж, ее самолюбие потерпит крах, зато Лайонел полакомится земляникой.

Мэриан открыла ягдташ, висевший на поясе, постелила на дно чистую тряпочку и принялась за работу, выискивая прятавшиеся в траве ягоды.

И тут услышала странный звук – треск ветвей за спиной. Повернувшись, девушка улыбнулась, ослепленная солнцем, и, прищурившись, взглянула на высокого мужчину с золотым сиянием вокруг головы.

– Вижу, вы не очень спешили добраться сюда, – выдохнула она.

Но тут он ступил в тень, и Мэриан, вскрикнув, узнала наконец того, кто стоял перед ней.

Адриан Харботтл, подбоченившись, злорадно ухмылялся при виде такого теплого приема.

– Я тоже рад видеть тебя, душечка.

Мэриан вскочила, тяжело дыша.

– Не знала, что это вы!

Ухмылка мгновенно превратилась в зловещий прищур.

– Кого же еще вы приветствуете столь радушно?

– Только не вас.

Она попыталась отскочить, но Адриан бросился вперед и, грубо схватив ее за руку, потребовал ответа:

– Кого еще? А? Почему же не меня?

– Где остальные охотники? – спросила Мэриан, тревожно оглядываясь.

– Оставил их, чтобы найти тебя. Кто он? – Адриан с силой тряхнул ее за плечи. – Почему не я?

Господи, она наедине с этой жалкой пародией на джентльмена, которого только вчера унизила перед гостями Уэнтхейвена! Шпаги при ней нет, а без этого он легко одолеет ее. Гриффит был прав, она нажила смертельного врага, горевшего похотью и жаждой мести, и все из-за своего несносного характера.

Мэриан осторожно попыталась применить первое и самое действенное оружие.

– Граф будет разыскивать меня. – Харботтл разразился смехом. – По крайней мере отец… – Как странно звучит это слово в ее устах! – Отцу не понравится, что вы были со мной наедине. Почему бы нам…

Мэриан попыталась отойти, но он снова потянул ее к себе.

– Да, почему бы нам не…

Мэриан, не в силах больше смотреть, как он плотоядно облизывает губы, опустила глаза.

– Ты так соблазнительно выглядишь, когда собираешь ягоды, а твоя маленькая заднюшка виляет туда-сюда, – улыбнулся он заученной улыбкой любимца женщин и потянулся к ее рту. Мэриан поспешно отдернула голову, но Адриан всего лишь снял с ее губ крохотный приставший кусочек ягоды и, облизав длинный палец, кивнул. – Земляника, не так ли? Люблю землянику. Почему бы тебе не поделиться со мной? Покажешь, где она растет?

– Прямо под ногами, – показала Мэриан, и он надулся так очаровательно, словно специально практиковался перед зеркалом, пока не достиг совершенства.

– Но я не это имел в виду. Иди сюда. – Он попытался потянуть ее на землю. – Покажи мне.

«Покажи мне…» Он пытается соблазнить ее, но, если это не удастся, не задумываясь применит силу. Причем сделает это бессознательно, возможно, потому, что женщины никогда ни в чем ему