коротенькие боковые улицы и переулки. Четкая планировка облегчала поиски. Я взял карту и побрел по десятикилометровой полоске песка, проверяя строительные площадки и грузовые дворы каждой гостиницы, служебных зданий и складов. Контейнеры стояли повсюду, и только что привезенные, неразгруженные, поставленные на солнцепеке. Вот только контейнера № 95824 среди них не было вовсе, что меня сильно тревожило. Не сказать, что я искал иголку в стоге сена, — массивные металлические ящики упрятать не так-то просто, а крупные цифры на них издалека бросаются в глаза.
Солнце уже садилось за горизонт, когда мне встретилось здание гостиницы, строительство которой уже завершалось. На стоянке для автомашин выстроились контейнеры с «Галифакса». Из них выгружали мебель, столики для игр, игральные автоматы, и на автокарах и тележках завозили их в здание. Я обходил стоянку в поисках исчезнувшего контейнера, когда увидел, что к разгрузочной площадке медленно подъезжает «ЗИЛ».
Через несколько мгновений я замер — из гостиницы вышли Рабиноу и Баркин.
Помнится, Рабиноу говорил о своих деловых отношениях с Баркиным. Банзер же высказал мысль, что Баркин принимает какое-то непосредственное участие в строительстве комплекса. Судя по всему, оно закончится тем, что Баркин станет заправлять работой казино.
Выйдя из гостиницы, они о чем-то переговорили с человеком, наблюдавшим за разгрузкой, затем сели в лимузин. Неуклюжая, топорно сработанная машина выехала на проспект, пересекла мост, перекинутый через узкий заливчик, и, вместо того чтобы ехать по направлению к Гаване, повернула на дорогу, ведущую в аэропорт Варадеро, где стояло множество частных и чартерных самолетов. Там был и личный самолет Рабиноу «Гольфстрим». Едва они поднялись в него, моторы заревели и самолет порулил на взлет.
Я опять вернулся к поискам контейнера, но не было ни контейнера, ни Рей-Бана, между прочим. Оставалось одно — признать свою ошибку. Несмотря на логические умозаключения, несмотря на прибывшую сюда колонну трейлеров, несмотря на присутствие здесь Рабиноу и Баркина, вероятнее всего, контейнер № 95824 в Варадеро не привозили.
Тогда я отправился назад, в Гавану. Стало совсем темно. Встречавшиеся по пути редкие прибрежные деревни казались безжизненными, будто покинутые жителями в связи с приближением вражеской армии. Лишь изредка унылую ночную темноту нарушало мерцание далеких огоньков, видимо, это горели обыкновенные свечки. Ничего не нарушало мои мрачные мысли, не было и намека на то, что положение может исправиться. А ведь Скотто целиком доверилась моим словам. Я не пробыл в Гаване и суток, а уже профуфукал парочку миллиардов баксов. Как мне объяснить, что проморгал контейнер? Проклятье! Должен же он где-то быть. Я уже подыхал от усталости, голова ничего не соображала. Самое время завалиться в какую-нибудь гостиницу, хоть немного поспать, а утром возобновить поиски.
Когда я приехал в Гавану, город погрузился в непроходимую темноту, лишь в гавани слабо мерцали огоньки теплоходов. Я осторожно пробирался по затемненным улицам, и вдруг кругом вспыхнул яркий свет. В мгновение ока зажглись все окна в домах огромного города, на потолках замерцали голубоватые отражения телевизионных экранов, из открытых окон полилась громкая рок-музыка. Осветились уличные указатели и зажглись светофоры. Уличные фонари вспыхнули, словно сверкающие бриллианты. Изнемогающие от жары жители Гаваны высыпали на улицы из душных городских квартир.
Я притормозил у светофора и, пока ждал, перевел взгляд на стену дома, выходящую на небольшую торговую площадь. Она была обклеена разными плакатами и рекламными призывами. И тут я заморгал, не веря своим глазам. Может, это просто мираж, отчаянная невероятная мысль, промелькнувшая в усталом человеческом мозгу? Но нет! Это не мираж! На стене, на выцветшей штукатурке с дюжину рекламных плакатов, наклеенных под разными углами, красочно и четко прославляли компанию «КОППЕЛИЯ».
37
Вроде бы здесь, подумал я, и вышел из машины на мощенную булыжником рыночную площадь. Небольшой столик, вынесенный из кафе, окружили пожилые пузатые кубинцы. Двое играли в домино, остальные «болели» и, лениво потягивая кофе, подкидывали игрокам мудрые советы. Увидев меня, все сразу насторожились.
— «Коппелия»? — громко спросил я болельщиков, показывая на рекламные плакаты на стене. — «Коппелия»? Где «Коппелия»?
Мой энергичный напор их встревожил, они никак не могли понять, что мне нужно. Наконец взаимное непонимание было преодолено, и до них дошло, что мне нужно.
— «Коппелия»? Да, да, «Коппелия»!
Один из болельщиков шутливо ткнул кулаком в живот соседа, кулак почти целиком ушел в пухлое брюхо.
— Вот где тебе «Коппелия»!
Все так и покатились со смеху. Последовал быстрый обмен мнениями на испанском. Я уловил лишь отдельные слова: «Налево… Калзада де Инфанта… Ведадо… рядом отель «Гавана».
Все принялись оживленно жестикулировать, размахивая руками в одну сторону. Я понял, что они показывают мне направление, и поднял руки, призывая успокоиться, а затем подошел к машине и вынул карту города. Стоявший рядом толстяк, зажав в уголке рта сигару, взял у меня карту, поднял ее к свету, выбивающемуся из открытой двери кафе, сориентировался и начал смеяться.
Я озадаченно глянул на него и спросил:
— Ну что тут смешного?
Тогда он ткнул пальцем в какую-то точку на карте и показал другим. Те тоже стали гоготать и тыкать пальцами в это место. Карта пошла по кругу и вернулась ко мне. Кто-то из балагуров указал корявым пальцем точку на карте: там, в самом центре деловой части города, крупными буквами было четко написано: «Коппелия».
Я с понимающим видом закивал и сконфуженно улыбнулся. Большинство достопримечательностей и гостиниц Гаваны были обозначены на карте символами и снабжены крупными подписями, в том числе и «Коппелия». Как бы то ни было, теперь я не сомневался, что набитый деньгами контейнер непременно должен быть там.
— Грасиас, грасиас! Спасибо, спасибо, — бормотал я слова благодарности, возвращаясь к автомашине и ломая голову над тем, что же такое эта «Коппелия». Балет, помнится, про восковую куклу. Может, это фабрика, где делают куклы? А потом везут их в Россию? «Коппелия»… Балет… Может, он идет в Национальном театре? Поставлен эмигрировавшими сюда российскими балетмейстерами? А может, здесь гастролирует наш балет под эгидой туристской компании? Российской туристской компании. Да, похоже на это. Когда труппа будет возвращаться в Россию, «наш» контейнер поплывет вместе с другими контейнерами, куда погрузят театральные декорации, костюмы, осветительную аппаратуру, и его контрабандой протащат через таможню.
Калзада де Инфанта оказался широким бульваром, по диагонали пересекающим весь город. По нему я добрался до района Ведадо. Здесь фонари светили еще ярче, а на улицы высыпало еще больше горожан. Мой «жигуленок», осторожно лавируя в толпе, выехал на проспект Рампа. Впереди ярко сияла огромная надпись: «Коппелия». Вдоль улицы до самого входа в здание стояла длинная очередь, загибая за угол. Балет. Там, должно быть, балетный спектакль. Странно как-то. Никогда не видел такого театрального здания. Двухэтажное сооружение в форме звезды больше напоминало фантастический космический корабль, приземлившийся посреди парка. Если раньше я испытывал простое любопытство, то теперь был совершенно сбит с толку. «Коппелия» вовсе не фабрика, где делают куклы. Вместе с тем это и не балет. И даже не целлюлозно-бумажный комбинат. Здание, как я понял, оказалось гигантским кафе- мороженым.
Меня охватило какое-то недоброе предчувствие. Выйдя из машины, я зашагал по парку, заполненному столиками и стульями. Все это сильно напоминало грандиозный праздничный пикник. Вились змейкой две
