— Вы так уверены? — не удержался я, сбитый с толку ее напором. — Насколько я понял, он считается невиновным, пока деньги не окажутся у него в руках.

— Да, это так, — подтвердил Краусс. — И в то же время нет никаких признаков, что он намерен прикоснуться к ним здесь, в Америке.

Скотто сердито нахмурилась.

— Он может к ним лично вообще нигде не притронуться. Но если хоть немного усложнить ему жизнь, то, как знать, может, он и согласится сотрудничать с нами.

— Знаю, что вы не преминете поправить меня, агент Скотто, если я что-нибудь не так скажу, — решился я, увидев, что Банзер вопросительно смотрит на меня, — но какой-то час назад Рабиноу вроде бы сам напрашивался на сотрудничество.

— Вы имеете в виду ту чепуху, которую он молол, предлагая беспрепятственно пропустить контейнер на Кубу? — насмешливо спросила Скотто.

— Наверное.

— Это не тот случай.

— Почему же? Мы же следили за контейнером на всем его пути сюда. Можно ведь передать эстафету на следующем отрезке кому-то еще?

— Передать-то, конечно, можно. Но сотрудничества здесь никакого не просматривается, вместо него будет тайный сговор — в самом откровенном уголовном смысле.

— Вы играете со мной в словесные игры, Скотто. Скажите прямо, вы хотите выяснить, в чьи руки приплывут деньги?

— Да ну тебя в задницу. Разумеется, хочу.

— Вот и хорошо. В таком случае сама пойдешь в задницу, если они поплывут в Россию.

Банзер и Краусс переглянулись.

— А ведь вы правы. Так куда же они все-таки поплывут? — не выдержал Краусс.

— А куда легче плыть. Боюсь, ваша коллега либо не хочет, либо не может этого предусмотреть.

— А ты можешь? — взорвалась Скотто, грозно надвигаясь на меня.

— Еще как, и с радостью прослежу, куда именно они направляются. Когда я только влез в эту заварушку, то думал, что она как-то связана с вывозом денег из России.

— С утечкой капиталов, — уточнил Банзер.

— Да, с ней. Но я ошибался. Все обстоит как раз наоборот. Дело не в оттоке, а в притоке денег. Россия очень нуждается в твердой валюте. У крупных компаний и главарей уголовных группировок она есть. Но, спасибо вашим сотрудникам, традиционные пути отмывания грязных денег — телеграфные переводы, всякие там чеки на предъявителя, анонимные банковские счета и тому подобное — становятся все более и более ненадежными. Следовательно, требуются новые…

— Какой же вы умница, Катков, что указали это нам, несмышленышам, — не выдержала Скотто.

— Помолчи, Гэбби, — резко одернул ее Банзер, — дай ему докончить мысль.

— По моему разумению, им нужен новый механизм отмывания денег, и Рабиноу, видимо, держит в руках ключ от него. Он научен горьким опытом и полон радужных надежд на будущее, к тому же на старости лет воспылал лояльностью к матери-родине. Что он решил сделать? Использовав заключенную и одобренную американским правительством сделку с Кубой, он учредил консорциум по строительству нефтегазопровода. И для этого вся грязная наличка, хранящаяся и гниющая в подвалах США, теперь может быть спокойненько перемещена в Россию и прибыльно вложена там во всякие начинания.

— И задумано все довольно по-умному, — высказал свое мнение Краусс. — Всего один контейнер, адресованный прямо в Россию, скорее привлечет повышенное внимание таможенников, чем тысячи контейнеров, отправляемых на Кубу по специальному правительственному разрешению.

Банзер заметно заинтересовался — глаза у него вспыхнули и расширились.

— Все его сделки в России ведутся на законных основаниях, только деньги он вкладывает в них, добытые незаконными путями. Хорошенькое дельце, — заметил он.

— Более чем хорошенькое. Рабиноу, по сути, сам сказал мне, что он вкладывает туда деньги, но не уточнил чьи.

— Ну ладно, ладно. Допустим, Катков прав, допустим… — Скотто особо подчеркнула последнее слово, будто объясняла какую-то теорему. — В таком случае в российской программе приватизации станут верховодить воровские шайки, разве не так?

— Продолжайте дальше, Скотто, — попросил Банзер.

— И продолжу. Возьмем систему ваучеров. Если их станут покупать у отдельных граждан на воровские деньги, то тем самым их будут отмывать многочисленными маленькими порциями, а не сразу огромными суммами.

— Процедура схожа с покупками чеков на предъявителя, — заметил Краусс.

— Очень даже. Точь-в-точь.

— Нет, не так, — мягко возразил я. — Вы слишком усложняете проблему. В России отмывать деньги нет необходимости. С наличкой там вопросов не возникает. Нужно просто выложить несколько кейсов с баксами на стол, и сделка совершена.

— Похоже на прямые капиталовложения, — сказал Краусс.

— Разве похоже?

— Ну вот что. Если Катков прав, — принялся размышлять вслух Банзер, потягивая пивко, — если эти деньги направляются в Россию на оплату сделок ИТЗ, в таком случае там, внутри страны, должен существовать кто-то из особо доверенных.

— Наверное, Аркадий Баркин.

— Не важно, кто он, — подчеркнул Банзер. — Он может быть даже мелкой сошкой, но та собственность, которую покупает ИТЗ, принадлежит ведь российскому правительству, верно я говорю?

— Да.

— В таком случае непременно должен быть перевалочный пункт для денег, а это значит, что в правительственных кругах должен сидеть свой человек.

— Прежде я думал, что это, по всей видимости, Воронцов, — осмелился я высказать догадку, поскольку не представлял, кто же еще мог быть на таком месте. — Но теперь убежден, что он ни при чем.

— Я тоже уверена, — присоединилась ко мне Скотто. Осушив до дна свою банку пива, она ловким броском подкинула ее вверх. — Его убили, потому что он намеревался разоблачить организованную преступную группу, которая скупала российские коммерческие и промышленные предприятия.

Банка угодила точно в мусорную корзинку, стоящую рядом со шкафчиком для алкогольных напитков. Скотто удовлетворенно кивнула, словно точное попадание подтверждало ее мысль.

— Все так, однако кто-то из его окружения должен был вначале накапать на него коррумпированным структурам, — возразил Банзер, поддергивая брюки, которые то и дело сползали, несмотря на эластичный пояс. — Они должны были знать, что Воронцов собирается донести на них в органы. Значит, тот, кто предупредил их, до сих пор сидит там же, где работал Воронцов.

— Такая версия правдоподобна в том случае, если бы деньги плыли в Россию. — Скотто пожала плечами. — Но пока с неменьшей вероятностью можно предполагать, что они останутся на Кубе или же…

— Организованная преступная группа, — перебил ее Банзер, вскакивая со стула. — Она и теперь заправляет всеми казино в Гаване, как и в стародавние времена.

— Очевидно, Рабиноу до сих пор получает мощную поддержку от наследия Лански. — Ища подтверждения своим словам, Скотто посмотрела на меня, и я с готовностью отозвался:

— Наследие у него довольно весомое, но…

— Спасибо, — сдержанно поблагодарила она, не дав мне договорить. — С другой стороны, деньги могут быть отправлены с Кубы куда угодно. Что такое Гавана? От нее до Каймановых островов рукой подать, гораздо меньше, чем до Боливии или Панамы, не говоря уже о Швейцарии и Лихтенштейне…

— Еще один вариант, — ввернул Краусс. — Кастро мог сделать из Кубы банковскую расчетную палату, превратив ее из ракетной базы 60-х годов в валютный центр 90-х годов.

— Если бы он соображал хоть немного, — пробурчал ответ Банзер, — то сделал бы это давным-давно