дороги, когда ихъ совс?мъ отд?лываютъ.

Какъ посл?дняя соломенка подавляетъ своей тяжестью спину навыоченнаго верблюда, такъ это посл?днее изв?стіе о подземельной работ? окончательно разстроило гордую дуіиу м-ра Домби. Онъ молча указалъ на дверь будущему кормильцу своего сына, и тотъ вышелъ, по-видимому, очень охотно. Потомъ, заперевъ комнату, м-ръ Домби началъ ходить взадъ и впередъ, погруженный въ горькое раздумье. Несмотря на непоколебимое достоинство и ум?нье влад?ть собою, слезы невольно текли изъ его глазъ, и часто въ сильномъ волненіи онъ повторялъ: 'б?дное, б?дное дитя'! Этой горести, этого разстроеннаго вида м-ръ Домби ни за что въ св?т? не обнаружилъ бы передъ другими людьми.

Довольно характеристическая черта въ гордости нашего героя, что онъ въ своемъ сын? жал?лъ самого себя. 'И такъ', говорилъ онъ, 'я принужденъ вв?рить своего сына жен? грубаго рабочаго, всю жизнь работавшаго подъ землею!.. A между т?мъ смерть ни разу не постучалась въ двери этого рабочаго, a за столомъ его ежедиевно об?даютъ четверо сыновей. Что будетъ съ тобою, б?дное дитя мое'?

Эти слова шевелились на его губахъ, какъ вдругъ пришло ему въ голову, — и зд?сь опять новое доказательство притягательной силы, по которой вс? его надежды, опасенія, мысли постоянно стремились къ одному общему центру, — что эта женщина подвергалась въ его дом? великому искушенію. Собственный ея ребенокъ былъ еще въ пеленкахъ: что, если она задумаетъ подм?нить его на м?сто маленькаго Домби?

Хотя эту мысль онъ тотчасъ же отвергнулъ какъ романическую и нев?роитную, — впрочемъ безспорно возможную, — однако, воображеніе его невольно продолжало рисовать картину такого подм?на. Что мн? д?лать, думалъ онъ, если обманъ откроется, когда ребенокъ уже вырастетъ? Въ состояніи ли буду я, посл? многихъ л?тъ, лишить обманщика своей заботливости, дов?рія и привычной н?жности, и перенесть все это на родного сына, который между т?мъ сд?лается для меня совершенно чужимъ?

Впрочемъ, это необыкновенное волненіе скоро прошло, и опасенія совершенно исчезли. Т?мъ не мен?е м-ръ Домби р?шился на всякій случай строго присматривать за кормилицей, не давая ей этого зам?тить. На душ? y него стало легко, и теперь былъ онъ очень радъ, что заран?е выговорилъ условіе, отстранявшее т?сную связь между этой женщиной и его сыномъ.

Между т?мъ условія между м-съ Чиккъ и Ричардсъ, при сод?йствіи миссъ Токсъ, были заключены, и Ричардсъ съ большими церемоніями, какъ будто давали ей орденъ, получила маленькаго Домби, передавъ въ то же время, посл? многихъ слезъ и поц?луевъ, своего ребенка Джемим?. Потомъ принесли вина, чтобы развеселить печальныхъ гостей.

— Не хотите ли рюмку вина, сэръ? — сказала миссъ Токсъ, когда вошелъ Тудль.

— Благодарствую, сударыня, — отв?чалъ кочегаръ, — почему же н?тъ? Выпить можно, когда подносятъ.

— Не правда ли, вамъ очень пріятно оставить свою милую жену въ такомъ почтенномъ дом?? — продолжала миссъ Токсъ, лукаво прищуривая глаза и кивая головой въ его сторону.

— Вовсе н?тъ, сударыня, — отв?чалъ Тудль, — мн? пріятн?е было бы увезти ее назадъ.

При этомъ Полли заплакала навзрыдъ. М-съ Чиккъ, по женскому инстинкту, поняла, что такая неум?ренная печаль можетъ сд?латься вредною для маленькаго Домби, и немедленно посп?шила на выручку.

— О чемъ тужить, моя милая? — сказала она. — Вашъ ребенокъ вырастетъ безъ горя и безъ нужды подъ надзором? тетушки Джемимы, и вы зд?сь будете совершенно счастливы. Что д?лать? Безъ горя на этомъ св?т? ничего не бываетъ; надо влад?ть собою. Не сняли ли съ васъ м?рку, Ричардсъ, для траурнаго платья?

— Сняли, сударыня, — рыдая отв?чала Полли.

— A платье будетъ чудесное, — продолжала м-съ Чиккъ, — эта мадамъ шьетъ и для меня. Безподобная матерія!

— Вы будете такъ хороши, — прибавила миссъ Токсъ, — что и мужъ васъ не узнаетъ: не правда ли, сэръ?

— Неправда, — угрюмо возразилъ Тудль, — я угадаю ее везд? и во всемъ.

Ясно, кочегаръ отъ рукъ отбивался.

— Что касается до кушанья, Ричардсъ, — сказала м-съ Чиккъ, — самыя лучшія блюда будутъ въ вашемъ распоряженіи. Вы сами станете заказывать об?дъ, и все, чего ни захотите, мигомь для васъ приготовятъ.

— О, разум?ется! — сказала миссъ Токсъ, усердно поддерживая подругу. — И пива она можетъ также пить сколько душ? угодно. Не правда ли, Луиза?

— Конечно, конечно, — отв?чала м-съ Чиккъ такимъ же тономъ. — Только вамъ нужно будетъ, моя милая, немножко воздержаться отъ зелени.

— И еще, можетъ быть, отъ соленаго, — подхватила миссъ Токсъ.

— A кром? зелени и соленаго, — продолжала Луиза, — вы будете получать все, что хотите, безъ всякаго ограниченія.

— Вы знаете, разум?ется, — сказала миссъ Токсъ, — что она горячо любитъ своего собствеинаго ребенка, и вы, я ув?рена, Луиза, не станете ее бранить за это?

— О, безъ сомн?нія! — благосклонно отв?чала м-съ Чиккъ.

— Но ей, конечно, — продолжала миссъ Токсъ, — нужно обратить все вниманіе, всю заботливость на своего маленькаго воспитанника. Она должна считать величайшимъ счастьемъ, что этртъ херувимчикъ, такъ т?сно связанный съ высшимъ обществомъ, будетъ на ея глазахъ расцв?тать съ каждымь днемъ. Не правда ли, Луиза?

— Безъ всякаго сомн?нія! — сказала м-съ Чиккъ. — Вы видите, душа моя, она ужъ совершенно успокоилась и думаетъ только, какъ бы съ веселымъ сердцемъ и улыбкой проститься со своей сестрицей Джемимой, съ д?тками и съ честнымъ мужемъ. Не такъ ли, моя милая?

— Ну, да, — вскричала миссъ Токсъ, — видно по глазамъ, что ей хочется проститься.

Б?дная Полли съ отчаяніемъ въ душ? обняла вс?хъ членовъ семейства и потомъ хот?ла скрыться въ своей комнат?, чтобы изб?жать горестной разлуки съ д?тьми. Но хитрость не удалась: младшій сынъ, угадывая нам?реніе матери, ухватился за ея платье и поб?жалъ вм?ст? съ ней, между т?мъ какъ старшій, прозванный въ семейств? котломъ, въ воспоминаніе паровой машины, забилъ ногами яростную тревогу, и его прим?ру посл?довали прочіе члены семейства.

Н?сколько апельсиновъ и мелкихъ денегъ усмирили маленькихъ Тудлей, и семейство немедленно отправилось домой въ наемной карет?, дожидавшейся y подъ?зда. Д?ти, подъ надзоромъ Джемимы, стали y окна и бросали оттуда апельсины и деньги. Самъ м-ръ Тудль расположился на запяткахъ, считая этотъ родъ ?зды удобн?е вс?хъ другихъ.

Когда похороны покойной леди были окончены къ совершенному удовольствію гробовщика и вообще вс?хъ сос?дей, очень взыскательныхъ на этотъ счетъ и готовыхъ обижаться за всякія упущенія при такихъ церемоніяхъ, различные члены въ хозяйствеиномъ департамент? м-ра Домби заняли свои м?ста по домашнему управленію. С_е_й м_а_л_ы_й м_і_р_ъ — увы! — какъ и большой, отличался похвальною способностью скоро забывать своихъ мертвецовъ. Когда кухарка сказала, что покойница — в?чная ей память! — была очень тихаго характера, a ключница прибавила, что таковъ есть общій жребій вс?хъ челов?ковъ; когда буфетчикъ сказалъ: 'кго бы могъ это подумать!', a горничная съ лакеемъ проговорили, что имъ все это мерещится какъ будто во сн?; тогда назидательный предметъ совершенно истощился, и вс? единодушно р?шили, что траурное платье слишкомъ скоро износилось.

Что касается до кормилицы Ричардсъ, заключенной наверху въ качеств? почетной пл?нницы, заря новой ея жизни, казалось, разсв?тала холодно и угрюмо. Огромный домъ м-ра Домби стоялъ на т?нистой сторон? высокой, темной и во вс?хъ отношеніяхъ модной улицы между Портлендской площадью и Брайэнстонскимъ скверомъ. Это былъ угольный домъ, занятый внизу погребами съ жел?зными р?шетками и