Сделав пометку, Рик обратился к восьмому вопросу шкалы:

— У вас есть маленький сын. Он показывает вам коллекцию бабочек, включая банку для умертвления насекомых.

— Я отведу его к доктору, — тихо, но твердо сказала Рэйчел.

Стрелки опять отклонились, но уже не так сильно. Рик сделал вторую пометку.

— Вы смотрите телевизор, — продолжал он. — И вдруг обнаруживаете на руке осу.

— Я убью ее.

На этот раз стрелки почти не отклонились, лишь слабо дрогнули. Рик сделал пометку и осторожно выбрал следующий вопрос:

— Вы встречаете в журнале цветную фотографию девушки на весь разворот. Девушка обнаженная.

— Интересно, что вы проверяете? Мою склонность к лесбиянству?

Стрелки даже не шелохнулись.

— Вашему мужу фотография понравилась, — продолжил Рик. Стрелки не сдвинулись. Ноль реакции. — Девушка лежит лицом вниз на большой шкуре медведя.

Стрелки остались мертвы.

Она не заметила самого главного, сосредоточившись на других элементах.

Она…

Или оно?

— Ваш муж решил повесить снимок в своем кабинете.

Стрелки ожили.

— Я не позволю!

— Хорошо, — сказал Рик, кивнув. Теперь представьте, что вы читаете довоенный роман. Герои посещают причалы Сан-Франциско. Они хотят перекусить и заходят в ресторан. Один из героев заказывает омара, и шеф-повар бросает живого омара в кипящую воду. Герои наблюдают, как омар варится.

— Боже! — воскликнула Рэйчел. — Это ужасно! Они на самом деле так делали? Просто жуть! Это извращение! Вы имеете в виду… живого омара?

Но стрелки циферблатов, тем не менее, не показали реакции. Формально Рэйчел вела себя правильно. Но это было всего лишь симуляцией.

— Вы сняли домик в горах. В районе, где еще остались леса. Это небольшая избушка с камином.

— Понятно, — нетерпеливо кивнула девушка.

— Кто-то развесил на стенах старые карты, репродукции, а прямо над камином — голову оленя, крупного самца с великолепными рогами. Ваши товарищи восхищены обстановкой, и все вы…

— Только не с этой ужасной головой, — сказала Рэйчел.

Стрелки, тем не менее, не вышли за границы зеленого сектора.

— Вы забеременели. От человека, который обещал жениться, а потом убежал к другой женщине, вашей лучшей подруге. Вы делаете аборт и…

На этот раз обе стрелки устремились в красный сектор.

— Я не смогла бы сделать аборт. Это запрещено. Полиция следит за этим. За попытку — пожизненное заключение.

— А откуда вы знаете? — с любопытством спросил Рик. — Насчет трудностей с абортом?

— Это все знают.

— Мне показалось, что вы говорите на основании собственного опыта. — Он не отрывал глаз от циферблата. Стрелки резко качнулись. — И еще. Вы пришил на свидание с мужчиной. Он приглашает вас к себе домой, предлагает выпить. Со стаканом в руке вы случайно заглядываете в спальню. Она украшена привлекательными плакатами с изображениями боя быков. Вы заходите в спальню, чтобы получше их рассмотреть. Он идет за вами, закрывает дверь, обнимает вас и говорит…

— Что значит «бой быков»?

— Это рисунок, как правило, большой, изображающий матадора с красным плащом и быка, который старается поддеть матадора на рога. — Рик был озадачен. — Сколько вам лет?

— Восемнадцать, — ответила девушка. — Ладно. Он закрывает дверь, обнимает меня и говорит… Что говорит?

— Вы знаете, чем заканчивалась коррида?

— Кажется, кто-то кого-то убивал.

— В конце всегда убивали быка.

Он ждал, поглядывая на стрелки. Они лишь подрагивали. Никакой реакции.

— Последний вопрос. — Голос его звучал утомленно. — В двух частях. Вы смотрите по телевизору старый, еще довоенный фильм. Идет банкет. Гости наслаждаются устрицами.

— Гм, — сказала Рэйчел.

Стрелки быстро качнулись.

— Главное блюдо, — продолжал Рик, — приготовлено из собаки, сваренной с рисом. — Стрелки качнулись, но слабее, чем перед этим. Устрицы для вас более приемлемы, чем вареная собака? Явно нет.

Он опустил карандаш, выключил световой луч и снял со щеки Рэйчел проволочную сетку.

— Вы — андроид. Таков результат теста.

Кому было адресовано это сообщение? Ей… то есть ему? Или Элдону Розену, с беспокойством наблюдающему за Риком?

Лицо старика дрогнуло.

— Я прав, не так ли?

Розены молчали.

— Послушайте, — сказал Рик убеждающе. — Наши интересы не расходятся. Для меня не менее важно, чем для вас, чтобы тест Войт-Кампфа действовал.

— Она не андроид — сказал Розен.

— Я не верю.

— Зачем ему лгать? — с жаром вступила Рэйчел. — Нам было бы выгоднее обмануть вас.

— Требую анализа костного мозга, — решительно произнес Рик. — Органический анализ покажет, андроид вы или нет. Это займет много времени, процедура будет болезненной, но…

— По закону, — сказала Рэйчел, — вы не можете принудить меня согласиться на анализ.

Вы правы только в одном — это конец теста.

Она встала, отошла в сторону и повернулась к Рику спиной, уперев руки в бедра.

— Дело не в законности теста костного мозга, — хрипло произнес Элдон Розен. — Дело в том, что ваш тест на эмпатию оказался неприменимым к моей племяннице. И этому есть объяснение. Видите ли, Рэйчел выросла на борту звездолета «Саландер-3». Там она родилась и провела четырнадцать лет, зная о Земле только то, что было в видеотеке и то, что рассказали ей девять членов экипажа. Как вам, должно быть, известно, корабль повернул, преодолев только шестую часть пути к Прокате Центавра. Иначе Рэтел так никогда и не увидела бы Земли…

— И вы отправили бы меня на покой, — сказала Рэйчел через плечо. — Застрелили бы. Я знала это еще четыре гада назад. Я уже не в первый раз прохожу тест Войт-Кампфа и, честно говоря, не рискую часто покидать это здание. Полиция устраивает проверки на дорогах, в воздухе, отыскивая неклассифицированных специалов…

— И андроидов, — закончил Розен. — Широкой публике об этом, разумеется, не сообщают. Ей не нужно знать, что андроцды постоянно проникают на Землю и скрываются среди нас.

— Не думаю, что это так уж серьезно. Уверен, что полиция обоих полушарий уже ликвидировала всех беглых андроидов, — сказал Рик. — Население сейчас очень неплотное. И любой, рано или поздно, попадает под выборочную проверку.

Так, по крайней мере, считалось.

— Вас проинструктировали на тот случай, если вы ошибочно классифицируете человека, как андроида?