Барнс посмотрел в потолок, облизнул нижнюю губу и ответил:

– Он нарезчик протектора. На стоянке подержанных скибов.

– Это еще что за чертовщина?

– Ну, берут они, скажем, скиб, и осмотр показывает, что протектор на шинах совсем стерся. Тогда он берет раскаленную железку и нарезает новый, фальшивый протектор на том, что осталось от шины.

– Это незаконно?

– Нет.

– Ладно, теперь будет незаконным, – сказал Грэм. – Я только что принял какой-то закон; сделайте там добавление. Нарезка протектора является преступлением. Она представляет опасность.

– Есть, господин Председатель Совета. – Барнс сделал пометку в своем блокноте, подумав при этом: «На нас вот-вот обрушатся инопланетные существа, и вот о чем думает Грэм – о нарезке протектора».

– Нельзя обходить вниманием мелкие вопросы, целиком сосредоточиваясь на более значительных, – указал Грэм, отвечая на мысль Барнса.

– Но в такое время, как сейчас...

– Немедленно позаботьтесь об официальном объявлении нарезки протектора судебно наказуемым проступком, – перебил Грэм. – Проследите, чтобы каждая стоянка подержанных скибов не позднее пятницы получила об этом письменное – подчеркните: письменное – уведомление.

– Почему бы нам не вынудить инопланетян приземлиться, – ядовито спросил Барнс, – чтобы потом этот человек так нарезал бы им протектор, что когда они собрались бы прокатиться, то их шины рванули бы к чертовой матери и все они погибли бы в результате этой аварии?

– Это напоминает мне один анекдот про англичан, – сказал Грэм. – Во время Второй мировой войны итальянское руководство было страшно обеспокоено – и не зря – высадкой англичан в Италии. Тогда было предложено, чтобы во всех отелях, где остановятся англичане, им назначали бы жутко завышенную цену. Англичане, ясное дело, были слишком воспитаны, чтобы выражать недовольство; им легче было уехать – и все они уехали из Италии. Слышали этот анекдот?

– Нет, – ответил Барнс.

– Мы действительно оказались в дьявольски неприятном положении, – сказал Грэм. – Даже хотя мы и прикончили Кордона и вытряхнули типографию на Шестнадцатой авеню.

– Совершенно верно, господин Председатель Совета.

– Судя по всему, мы даже не сможем перехватать всех Низших Людей, а эти пришельцы могут оказаться вроде марсиан из «Войны миров» Г. Дж. Уэллса; в один прием они проглотят Швейцарию.

– Давайте оставим наши предположения на будущее, пока мы реально с ними не столкнемся, – предложил Барнс.

Грэм уловил у него усталые мысли о долгом отдыхе... и одновременно понимание того, что для каждого из них не ожидается отдыха – как долгого, так и любого другого.

– Мне очень жаль, – произнес Грэм, отвечая на мысли Барнса.

– Вы тут ни при чем.

– Я должен подать в отставку, – угрюмо пробормотал Грэм.

– В пользу кого?

– Вы, двухпиковые, кого-нибудь подыщете. Типа вас.

– Это следовало бы обсудить на совете.

– Нет, – сказал Грэм. – Я не собираюсь подавать в отставку. И ни на каком заседании Совета это обсуждаться не будет.

Он уловил мимолетную, быстро подавленную мысль Барнса: «А может быть, и будет. Если тебе не удастся справиться с этими пришельцами – да еще и с внутренним восстанием».

Грэм подумал: «Они скорее убьют меня, чем уберут с этого поста. Придется им найти какой-нибудь способ меня прикончить. А прикончить телепата не так просто. Все же они, вероятно, ищут возможности», – решил Грэм.

Удовольствия от этой мысли он не испытывал.

Сознание вернулось, и Ник Эпплтон обнаружил себя растянувшимся на зеленом полу. Зеленый – цвет пидоров, государственной полиции. Он был в лагере ПДР для интернированных – вероятно, в каком-то промежуточном.

Подняв голову, он украдкой огляделся. Тридцать-сорок человек, многие с повязками, многие ранены и истекают кровью. «Похоже, я один из счастливчиков, – заключил он. – И Чарли – она должна быть где-то среди женщин, пронзительно визжа на своих захватчиков. Ох и устроит же она им побоище, – подумал он, – она отобьет им все яйца, когда они придут, чтобы перевезти ее в постоянный лагерь для перемещенных. Я- то, конечно, никогда уже ее не увижу, – решил он. – Она сияла как звезда; я любил ее. Пусть даже так недолго. Получилось, словно я заглянул за кулисы обыденной жизни и увидел, что мне нужно для счастья и как я нуждаюсь в этом счастье».

– У тебя случайно нет с собой никаких болеутоляющих? – спросил у Ника сидевший рядом парень. – У меня сломана нога – из-за этого черт знает какая пронзительная боль.

– К сожалению, нет, – ответил Ник и вернулся к своим мыслям.

– Не вешай носа, – сказал парень. – Не позволяй пидорам забраться к тебе вовнутрь. – Он хлопнул себя по макушке.