Стоящая в дверях девушка нерешительно произнесла:
— Здравствуйте. Меня зовут Джоанна Триест. Смайл Раннинг Клам сказал, вы только что въехали.
Ее взгляд блуждал: она рассматривала комнату Чака.
— Вы еще не перевезли вещи? Давайте, я помогу вам. Я могу развесить занавески и протереть полки на кухне, если хотите.
— Спасибо. Но у меня все в порядке, — Чак был тронут тем, что липкая плесень прислала сюда эту девушку.
«Ей нет и двадцати», — решил он.
Каштановые волосы заплетены в толстую косу, лицо бледное, почти белое. Высокая шея. Фигура стройная, совсем девичья, подчеркнутая облегающими джинсами. На ногах — дешевые туфли. Насколько он мог судить, она не носила бюстгальтера, как того требовала мода, однако соски не выделялись, а просвечивали двумя темными кругами под белой хлопчатобумажной рубашкой. Девушка, видимо, не захотела (или не могла себе позволить?) сделать широко распространенную операцию поднятия груди. Наверное, она из небогатой семьи. Возможно, студентка.
— Смайл Раннинг Клам — с Ганимеда, — объяснила девушка. — Он живет в комнате напротив. — Она слегка улыбнулась. Чак обратил внимание на ее красивые, очень ровные белые зубы. Почти идеальная голливудская улыбка.
— Да, — сказал он. — Он просочился ко мне под дверь около часа назад. — Помолчав, добавил:
— Сказал, что пришлет кого-нибудь. Ему показалось…
— Вы действительно собирались убить себя? Риттерсдорф пожал плечами:
— Ганимедянин так подумал.
— Да, я вижу… Это чувствуется даже сейчас. — Девушка прошла мимо него в комнату. — Я…, вы, наверно, знаете. Пси.
— Какого рода пси? — Чак оставил дверь открытой и подошел к столу, на котором лежала пачка «Пэл-Мэла», взял сигарету и закурил. — Существует много разных пси: одни могут двигать горы, другие…
— Мои возможности невелики, — перебила Джоанна. — Но посмотрите сюда. — Она повернулась к нему и подняла отворот рубашки. — Видите значок? Я являюсь членом Американского Пси-Объединения. Понимаете, я могу заставить время течь в обратном направлении. В ограниченной области пространства, скажем, три на четыре метра — чуть поменьше вашей комнаты. И только на пять минут назад.
Улыбка опять озарила ее лицо, и Чак снова залюбовался. Ему трудно было оторвать взгляд от девушки, пока она улыбалась. Казалось, эта прекрасная улыбка может рассказать о ней много больше слов.
«Со временем эта незаметная, скорее внутренняя, красота изменит ее внешность. К тридцати годам Джоанна станет ослепительной женщиной. Пока же это просто ребенок».
— Насколько полезна ваша способность? — спросил он.
— У нее ограниченное применение. — Джоанна уселась на круглый подлокотник старинного дивана, засунула руки в карманы своих облегающих джинсов и пояснила:
— Я работаю в местном отделении полиции. Меня перебрасывают в места тяжелых транспортных аварий, и я — вы не поверите, но это так и есть — возвращаю время к моменту перед началом аварии. А если опаздываю, то есть проходит больше пяти минут, то так или иначе могу вернуть к жизни человека, который только что умер. Понимаете?
— Понимаю, — сказал Чак.
— Но я мало зарабатываю. И что хуже всего, приходится быть наготове целые сутки. Мне сообщают о месте происшествия, и я мчусь туда на сверхскоростном прыгуне. Видите?
Повернув голову, девушка указала пальцем на свое правое ухо. Риттерсдорф заметил в нем маленький цилиндр и догадался, что это мини-приемник.
— Он постоянно настроен на прием. Это значит, что я не могу отходить дальше нескольких секунд бега от своего прыгуна. Конечно, можно ходить в рестораны, театры и в гости, однако…
— Здорово, — сказал Чак. — Может быть, вы когда-нибудь спасете мне жизнь.
А про себя подумал: «Итак, если бы я выпрыгнул из окна, она смогла бы
— Я спасла уже очень многих. — Девушка протянула руку. — Можно мне тоже сигарету?
Чак подал ей пачку и щелкнул зажигалкой, ругая себя — как всегда — за нерасторопность.
— А чем вы занимаетесь? — спросила девушка. С неохотой — не потому, что не любил рассказывать о себе, а из-за своего столь низкого положения в глазах общественного мнения — Чак обрисовал свою работу в ЦРУ. Джоанна внимательно слушала.
— Так вы помогаете нашему правительству удержаться у власти! — воскликнула она, восхищенно улыбаясь. — Это же замечательно!
Очарованный, он сказал:
— Спасибо.
— Но это так и есть! Подумать только — в этот самый момент тысячи роботов бродят по всему большевистскому миру, останавливают людей на улицах городов и в дремучих джунглях и произносят ваши слова… — Ее глаза сияли. — А я всего лишь помогаю местному отделению полиции…
— Есть такой закон, — сказал Чак, — который я называю Третьим Законом Риттерсдорфа о Неадекватной Отдаче. Он гласит: работа кажется тебе все менее и менее значимой пропорционально времени, в течение которого ты ею занимаешься. — Чак уже начал забывать ужасающе-отчаянное состояние, в котором пребывал совсем недавно.
Джоанна прошлась по комнате.
— У вас еще много вещей? Или вы уже все перевезли? Я помогу вам украсить комнату. Смайл Раннинг Клам тоже поможет — насколько в его силах, конечно. Дальше по коридору живет расплавленное металлическое существо с Юпитера по имени Эдгар; сейчас оно в спячке, но как только проснется, то обязательно зайдет. А комнату налево от вас снимает мыслящая птица с Марса — вы знаете, такая, с разноцветным оперением… У нее нет рук, но она может двигать предметы с помощью телекинеза. Она тоже обязательно поможет, только сегодня она занята — высиживает потомство.
— Подумать только! — воскликнул Чак. — Какая интересная компания!
— Кроме того, — продолжала Джоанна, — этажом ниже живет ленивец с Каллисто. Он висит на трехногой лампе и спит. Такие лампы появились здесь…, в шестидесятых годах прошлого века. С заходом солнца ленивец просыпается и идет за пищей. А ганимедянина вы уже видели.
Она энергично, хотя и несколько неумело затянулась сигаретой.
— Да, мне здесь нравится: можно встретить самые необычные формы жизни. До вас в этой комнате жил венерианский лишайник. Однажды я спасла ему жизнь, когда он высох… Вы ведь знаете, лишайникам постоянно нужна влага. Здешний климат слишком сухой для них. В конце концов лишайник подался на Север, в Орегон, где постоянно идут дожди.
Обернувшись, девушка внезапно замолчала и внимательно посмотрела ему в лицо.
— Да, вы выглядите так, словно у вас большие неприятности.
— Да нет, ничего особенного. Все эти неприятности больше воображаемые. На них вполне можно наплевать.
«Неприятности… — подумал он. — Если бы я думал головой, то никогда бы не втянулся в них. Мне просто не стоило жениться на Мэри».
— Как зовут вашу жену? Вздрогнув, Чак ответил:
— Мэри.
— Пожалуйста, не убивайте себя из-за того, что расстались с ней, — проговорила Джоанна. — За пару недель вы обязательно придете в норму. Сейчас вы чувствуете себя как половинка Разделенного надвое живого существа. Биологическое разделение всегда ранит, я знаю… Протоплазма, которая иногда снимала здесь комнату, страдала всякий раз, когда разделялась, однако ей приходилось идти на это, чтобы расти.
— Да, рост, наверное, ранит… — Подойдя к старинному двустворчатому окну, Риттерсдорф еще раз
