– Нет. Я не знаю, что вы имеете в виду, но это не имеет ко мне никакого отношения. – Это была правда, но только не в отношении Сары. Однако Миэр, считая Сару блестящей актрисой, ее искреннее признание воспринял как очередную игру.
Есть только один выход – сказать ему, что она не Сара. А что потом? Ведь неизвестно, как он поведет себя, узнав, что она не Сара. Возможно, придет в еще большую ярость. Он все равно будет считать ее предательницей.
Франческа с трудом поборола желание закрыть лицо руками. Пути назад нет. Только вперед. Она и дальше должна выдавать себя за Сару.
Франческа выпрямилась.
– Я не стану слушать подобные вещи. Не стану... все эти обвинения... эту клевету. Вы, кажется, не понимаете, кто я и что собой представляю. Так позвольте заявить вам еще раз. Я – вдова Уильяма, и этим все сказано.
– Черная вдова[2]. – Его глаза сузились. – Плетете паутину заговоров, ловите мужчин в свои цепкие сети.
Она никогда не чувствовала себя такой беспомощной.
– Я устала от этих словесных игр, милорд, хочу пойти в свою комнату.
– Моя дорогая Сара, неужели вы настолько наивны, что думаете, будто я оставлю вас в покое? Нет, вот ваша комната, ваше место здесь, и отныне мы с вами будем ближе, чем сиамские близнецы...
Она, было, запротестовала, но Миэр перебил ее:
– ...если только вы не хотите, чтобы вас судили за предательство.
Франческа поняла, что сейчас ей не выиграть.
– Что вам нужно от меня, Миэр? – Он презрительно фыркнул:
– Перестаньте делать вид, что вы не знаете. Я не стану снова играть с вами в загадки, Сара. Хватит того, что я позволил вам приехать сюда, не сдав вас властям. Можете не заблуждаться – вы здесь только потому, что владеете тем, что нужно мне. Но я обещаю, что ни на секунду не спущу с вас глаз. Вы будете спать в моей комнате, ходить туда, куда хожу я. Будете делать то, что я вам скажу и когда я скажу. И вы станете танцевать для меня, Сара Тэва, хотите вы этого или нет.
В его голосе звучала такая жгучая ненависть, что она даже закрыла глаза. Но ничто не могло защитить ее от его ярости.
– У вас нет выбора, – неумолимо продолжал он. – Если попытаетесь бежать, я убью вас.
И убьет – в этом нет ни малейших сомнений. Сейчас ее спасет маленькая ложь, но она скоро будет раскрыта.
Франческа следила взглядом за Миэром, который мерил шагами комнату, пытаясь обуздать свой гнев. «Он готов раздавить меня», – подумала она. Ему ненавистно ее присутствие, но у него нет выбора, по каким-то причинам он вынужден держать ее рядом с собой, а это ему претит.
Он ненавидит ее. И ничуть не сожалеет, что дал ей пощечину.
Она для него вещь. Предмет, точно такой же, каким была Сара для своих зрителей, нечто такое, чего можно неистово желать, зная, что никогда не сможешь этим обладать.
Впрочем, сейчас он владел ею, при помощи угроз и тайн, хотя по-прежнему не знал, что с ней делать.
Он вдруг прекратил метаться по комнате.
– Распакуйте свои вещи. – Это было не что иное, как приказ, отрывистый, угрожающий, чтобы вселить в ее сердце еще больший ужас.
– Я займусь этим в свое время, – с вызовом ответила она.
– Сейчас!
– Тиран! – прошипела она.
– Ну, тогда я сам это сделаю.
Он направился в пустовавшую половину гардеробной прежде, чем она успела остановить его, и один за другим бросил в комнату ее чемоданы.
Она вскочила с постели и буквально накрыла их телом.
– Сучка! Как будто это меня остановит. – Он сдернул ее с чемоданов, словно тряпичную куклу, и оттолкнул к кровати.
Она упала на постель, гадая, что ему нужно, что он рассчитывает там найти.
Он сорвал замок с одного из чемоданов и стал выбрасывать из него вещи прямо на пол.
Одежда Сары. Бархат, шелка и атлас самых разнообразных оттенков. Шляпы, перчатки, прозрачные чулки. Под кучей одежды – костюмы, которые так любила Сара, и которые сейчас так безжалостно хватал люто ненавидящий ее человек.
Он стал швырять их на постель, где сидела дрожавшая Франческа.
– Вот, вот и вот... будь ты проклята, будь ты проклята...
Она зарылась лицом в вещи, чтобы не видеть этого жуткого гнева, и услышала глухой стук – это Миэр
