С грехом пополам подавив заикание, Николай Андреевич начал пространный рассказ.
– Очень хорошо, – выслушав «исповедь» журналиста, заключил Ермолов. – Разуй уши и запоминай каждое слово. Твои слова записаны на диктофон. Не веришь? Продемонстрируй, Вадик.
Рудаков вынул из кармана диктофон, перемотал пленку и щелкнул кнопкой. Кадыков услышал свой собственный качественно записанный голос.
– Соображаешь, чем пахнет? – спросил Вадим, прокрутив запись до конца. Корреспондент газеты «Ныне» хмуро молчал.
– Он рассчитывает на то, что аудиозаписи в судах не особо котируются. Надеется выкрутиться, – понимающе усмехнулся Ермолов. – Ведь так, да?! – Взгляд бывшего спецназовца сочился презрением. – Но мы не собираемся обращаться в суд. Мы поступим гораздо проще – отнесем пленку в редакцию оппозиционной газеты «После». Там страсть не любят вашего брата – демократа, и будь уверен – опубликуют запись без купюр, на первой полосе. А ежели вздумаешь накатать заяву в милицию – завалим. Убить гниду вроде тебя мне как два пальца обоссать!
– Что вам нужно?! – выдавил Кадыков, трясясь в ознобе. Угрозы Ермолова возымели действие. – Я все сделаю!
– Вот это совсем другой разговор! – улыбнулся Владимир. – Во-первых, завтра же хоть из-под земли достанешь Кудряшкина и заставишь выписать дедушку из больницы. Крайний срок – понедельник!
– А во-вторых, мои знакомые маклеры разменяют вашу квартиру, – добавил Вадим. – Ты с женой получишь двухкомнатную, дед – однокомнатную. Расходы по оформлению документов и переезду за ваш кадыковский счет. Так будет справедливо.
– Да, да, я согласен! Согласен! – зачастил Николай Андреевич.
Ермолов пристально оглядел усатую откормленную физиономию корреспондента. Видимо, результаты осмотра его не удовлетворили.
– Не нравишься ты мне, гусь лапчатый, – задумчиво молвил Ермолов. – Не внушаешь доверия. Уж больно рожа хитрая! Поэтому я дам тебе возможность убедиться в серьезности наших намерений.
Неуловимым движением острого как бритва ножа он отхватил Кадыкову мочку правого уха.
Николай Андреевич взвыл дурным голосом.
– В следующий раз отрежу голову! – покидая вместе с Рудаковым квартиру, весомо пообещал бывший спецназовец...
– Не слишком ли круто для первого раза? – с некоторой опаской поглядывая на товарища, спросил Рудаков. – По-моему, пленки вполне достаточно.
Машина неторопливо двигалась по направлению к ПНД № 3.
– Не слишком, – спокойно возразил Владимир. – С ним иначе нельзя. Слишком хитрожоп. Нужно было сломать его напрочь! С гарантией!
– А я грешным делом подумал, ты в Чечне уши резать привык. Видал однажды по телевизору, как спецназовцы...
– Перестань, – поморщился Ермолов. – Лучше скажи – не много ли будет Кадыковым двухкомнатной квартиры?!
– Видел бы ты ту халупу! – развеселился Вадим. – Район хуже не придумаешь. Глухая окраина. Неподалеку обширная свалка, где обосновалась «чудная» община отвязанных [32] бомжей с уголовным прошлым. За пузырь сивухи – глотку перережут! Дом по швам разваливается. Кишит тараканами, клопами да жильцами-синюшниками. Горячей воды – круглый год нет. Холодная – по праздникам. Отопление практически не работает.
– Тогда другое дело. Усатому пидору в самый раз, – успокоился Владимир. – А квартира деда?!
– Высший класс! Расположена в центре города в двух шагах от станции метро: лифт, телефон, евроремонт. В общем – пальчики оближешь!
– Отлично! – улыбнулся бывший спецназовец. – Ветеран Великой Отечественной заслужил нормальные условия жизни... Да, чуть не забыл. Как только выпустят дедушку – возьмем «бороду» за жабры. Оснований уже достаточно...
Глава 6
На показательном процессе в присутствии международной прессы кремлевские врачи во главе с доктором Левиным публично и во всех подробностях признавались, как они потихоньку отравляли своих кремлевских пациентов... Вечером отец недоверчиво читал вслух газету:
– Отравление производилось при помощи распыления через пульверизатор медленно действующих ядов, преимущественно солей ртути. Ими опрыскивали ковры, занавески, мягкую мебель. Через легкие эти яды попадали в кровь и постепенно разрушали организм жертвы в самом слабом месте, вызывая смерть как будто от естественных причин.
Комиссар госбезопасности хлебал суп и бормотал в тарелку:
– Я Сталину открыл книжечку и показываю: видите, те же методы, что и в шестнадцатом веке. Ренесса-а-анс-с!
Приблизительно в то же время, когда Ермолов с Рудаковым вразумляли господина Кадыкова, Зиновий Михайлович Кудряшкин, пользуясь отсутствием дражайшей супруги, нежившей дряблые телеса в дорогом комфортабельном санатории, самозабвенно предавался пороку пьянства. Облаченный в испещренный сальными пятнами махровый халат, он сидел в просторной гостиной возле декоративного электрического камина и хлебал стакан за стаканом. На журнальном столике у кресла, где устроился психиатр, валялись остатки закуски и стояли полные бутылки (пустые окосевший кандидат медицинских наук бросал куда попало). Глаза его налились кровью, лицо приобрело багрово-синеватый оттенок, в неряшливой взлохмаченной бороде застряли крошки и потухший окурок. Заместителя главного врача душила беспричинная, но неистовая ярость. Начинающееся полнолуние сказывалось на психиатре так же, как на подведомственных ему сумасшедших, быть может, лишь не в столь внешне заметной форме. Впрочем,
