Я осторожно приобнял ее за плечи. Девушка не отреагировала никак. Но возражать не стала, и я рискнул продолжить, мягко пригладив запутавшиеся волосы.
– Погано тебе, знаю, – сказал я. – Только это не сон. И потому раскисать сейчас – последнее дело. Мы живы, пока шевелимся. Пока боремся за то, чтобы они сдохли, а мы – нет. Я постараюсь тебе помочь. По крайней мере найти убежище, где эти уроды не доберутся до тебя, еще в моих силах. А дальше выбор твой. Сложить ли лапы на радость врагам или – назло – выжить и вцепиться им в горло.
Как хотелось мне погасить недоверие в этих серых глазах! Прижать девчонку к себе и клятвенно заявить, что спасу ее от боевиков во главе с Ал-Малиром, явись они по нашу душу хоть все одновременно… Да только что за цена будет таким обещаниям? В устах дикого мага, обнаруженного и преследуемого, они не стоят и железного луча.
– Не понимаю, какой тебе прок мне помогать, – с пугающим спокойствием заявила Тианара. – Ты рассчитываешь на благодарность? В обмен на помощь я должна буду…
Дрогнувший голос оказался красноречивее непроизнесенных слов. Я резко отстранился, отдергивая руки с плеч девушки. Да, при внешней разнице Высокий город и Стрелка похожи сильнее, чем брат с сестрой. Бесплатным бывает лишь нож в спину – эту простую истину быстро усваивают и там, и здесь. Обитателей трущоб частенько презирают из-за готовности прирезать за жалкую горстку мелочи, способную поддержать их нищенское существование. Но что сказать про богатых чародеев, обладающих всем необходимым для беззаботной жизни, и даже сверх того, и все равно готовых растоптать в прах любого, кто мешает им захапать больше? Про тех, кто не желает и пальцем шевельнуть задаром просто потому, что кому-то отчаянно нужно это несложное движение. Да, теперь я готов заявить наверняка: звезды преподнесли мне великий подарок с рождением на правом берегу реки. Не позволив мне стать пленником отравленной трясины, именуемой Ниранской Академией. У обычных хиконтов избыток магии убивает тело, заменяя его части диковинными плетенками. Ядовитые миазмы этого болота уничтожают душу, возводя на ее месте конструкции столь уродливые, что, будь они видны глазу, люди в ужасе предпочли бы общество «собачек» и «крыс» из подземелий пребыванию в компании уважаемых чародеев.
К ящеролюдам за Врата! Я не попадусь второй раз на ту же удочку. Однажды я уже позволил прищемить хвост собственной натуре. Улица припугнула добродушного, отзывчивого мальчишку оскалом близкой смерти, а затем перекроила по своей мерке, вырастив отчаянного бандита, забывшего, сколько душ отправил в очередь перерождения. Судьба просчиталась в одном. Больше я не боюсь ничего. По крайней мере из того, что угрожает мне лично. Чародеям не переломать меня под свою ящеролюдскую мораль. Они могут меня убить, но заставить принять их правила игры – никогда. И если мне придется включиться в нее всерьез, я так взбаламучу это болотце, что грязи нахлебаются все, от архимагистра до последнего адепта, мечтающего о дне, когда он примерит алую мантию. Потому что мои правила совсем другие. По чародейскому закону, сильному положены права, по моему – к ним прилагаются обязанности. И заключаются они отнюдь не в том, чтобы прижать слабейших к ногтю, приумножая за их счет собственное могущество.
– Не равняй меня по своим высокородным дружкам и подружкам, – гневно бросил я. – Никакого «взамен», слышишь? По-твоему, во всем должен быть прок? Я не могу помочь просто потому, что ты мне нравишься – без всяких расчетов? Потому что я тебе сочувствую? Потому что не хочу бросать беззащитную девчонку в лапы уродов, возомнивших себя главными под звездами?
Слышал бы кто из знакомых в Стрелке эту речь – веселился бы долго. Но она была правдой до последнего слова. А я еще смеялся над привычкой Подсолнуха тащить в логово всяких бездомных щенков и котят – да таких, что, казалось, сдохнут, стоит к ним прикоснуться лишний раз! Видел бы он сейчас, кого и при каких обстоятельствах умудрился подобрать я сам, век бы тех насмешек не забыл!
Тианара глядела на меня, широко распахнув глаза, будто сомневалась в услышанном. Правильно. Я и сам бы не поверил в первого встречного, готового перебежать дорожку могущественнейшим чародеям Нираны ради спасения малознакомой девицы, какой бы красавицей она ни была. Тианара оказалась наивнее. Или не такой битой. А может, ей настолько хотелось довериться хоть кому-нибудь, ненадолго разделив с другим свою боль, что последствия ее уже не пугали.
– Ну кому, скажи, кому могло такое понадобиться! – всхлипнула чародейка, утыкаясь носом в мое плечо. – Кому могла помешать моя мама? Она всегда старалась держаться в стороне от всех интриг и главой рода стала только по необходимости! Когда погиб ее старший брат!
Я вздохнул, обнимая плачущую девушку:
– Кому мама, а кому архимагистр и член Совета. Когда забираешься так высоко, редко выходит продержаться в стороне. Она, случайно, не водила дружбу с Дайне?
– Нет, ты что! – прорыдала чародейка. – Стал бы он тогда ко мне придираться! С чего ты взял?
– Похоже, там, наверху, решили основательно подраться за власть. Дайне уже убрали с дороги. Когда я уходил с ирисом, боевики переворачивали особняк в поисках чего-нибудь особенно незаконного.
– Дайне был в фаворе у Теллара, – подтвердила девушка мои подозрения. – Но с мамой они терпеть друг друга не могли.
– А что насчет Ал-Малира?
– Не знаю. Он всегда казался таким… Не знаю, как описать. Будто ему нет дела ни до чего, помимо своего факультета. Верный пес Теллара, готовый исполнить любой приказ. Его никто особо не любил.
И почему мне припоминается другой «верный пес», наточивший зубы на собственного хозяина? Если против Дайне ополчился сам ректор, зачем бы ему все так усложнять? Достаточно отодвинуть неугодного более архимагистра, а там его в момент сожрут рыбки помельче. Отставные любимчики кончают плохо. А коли так, выходит, Ал-Малир действовал самостоятельно. Мелкими сошками такие фигуры не бывают, так что мы имеем дело по крайней мере с одним из организаторов заговора.
– Мог он что-то не поделить с твоей матерью?
– Они вообще старались не общаться! Мама… Она, понимаешь, считает, что старые порядки изжили себя. Что маги из древних родов растеряли остатки человечности в погоне за силой и властью и так не может продолжаться дальше. А Хиконт, наоборот, винит во всех бедах отступление от былых принципов. Будто нынешнее поколение потеряло всякую дисциплину и чувство долга. Но это ведь просто философский спор! За такое не бросают в темницу!
Не бросают. До тех пор пока все не заходит дальше пустого трепа. Но когда от слов переходят к делу, самое важное – определить конечную цель. Иначе все сведется к жалкому метанию из стороны в сторону. А картинка-то вырисовывается! Выходит, не только Угорь заметил разлад в Академии. По крайней мере двое из членов Совета понимали, в какой бардак она превращается. Вот только способы наведения порядка виделись каждому свои.
Я покачал головой:
– Не просто спор, если одна из его сторон решила подгрести под себя власть. В любом случае об этом лучше подумать в безопасном месте. Жди меня здесь, я раздобуду все необходимое и вернусь.
Под «необходимым» я подразумевал в первую очередь одежду. За неполное утро я успел вернуться к тому, с чего начал: грязная драная рубаха напоминала половую тряпку с кружевными манжетами (в самый раз для богатеев), штанами побрезговали бы нищие на площади, а сам я имел вид наиподозрительнейшего типа, которому на квартал не стоит приближаться к страже. Не воровал я с далекого детства и представить не мог, что когда-нибудь вообще вернусь к подобному занятию. Но выбора не было, и какому-то слуге из дома неподалеку от заветных Садовых ворот пришлось поделиться со мной одежкой. Здесь селилась в основном знать немагического происхождения. Защитных плетенок на дверях и окнах было немного, и пробраться мимо них мог бы любой вор с хорошим фонариком, что уж говорить о маге! Заодно с одеждой я прихватил на кухне длинный разделочный нож. Совсем не то, что я предпочел бы иметь при себе в качестве оружия, но все лучше, чем с голыми руками. На этом берегу он вряд ли пригодится: против боевых магов не спастись, обвешавшись оружием хоть по самую макушку и напялив полный доспех. А вот в Стрелке может оказаться весьма кстати. Помимо ножа я разжился солидной палкой колбасы и даже сам не заметил, как умял больше половины. Настроение мое заметно улучшилось, несмотря на то, что главную проблему я до сих пор не решил и слабо понимал, с какого бока к ней подступиться. Как пройти через ворота, избежав лишних подозрений? Стоит стражникам обратить на нас внимание, и любой, самый поверхностный досмотр выдаст нас с головой.
Задумавшись, я едва не наскочил на здоровущего кобеля, тянущего вверх по улице заваленную
