головорез, позабытый, как самый кошмарный из снов, встает на пороге, напоминая о старых обязательствах. Вот тогда и наступает прозрение – слишком поздно, чтобы иметь возможность что-то исправить. Потому что править стоит тот день и час, когда ты совершил неимоверную глупость, забравшись в долги к нашему брату. Обычай платить по счетам – последнее, что удерживает нас от скатывания в полный беспредел. Самые умные и осторожные прекрасно это понимают и потому чтут его пуще всякого другого неписаного правила. А глупые долго не живут. Прежде чем натянуть кому-нибудь нос, стоит подумать десять раз, достаточно ли остры твои ножи, резвы ноги и могущественны союзники, чтобы уйти от мести за неоплаченный долг. Ведь единственный способ для обманутого избежать всеобщего посмешища – добыть тебя хоть из мира ящеролюдов и расправиться, беспощадно и страшно, в назидание прочим недобросовестным должникам.
Ничего этого Тианара и близко не ведала, совершенно не понимая, какую ловушку захлопнула за собой.
Мы шли по запутанным улочкам, медленно продвигаясь в направлении парка. Точнее, я просто шел куда ноги несут, а чародейка печально брела следом, хоть я на том совершенно не настаивал. Более того, был бы даже рад, сгинь она с глаз долой, эта лишающая покоя душевная заноза. Мое присутствие чародейку тоже не слишком вдохновляло. Потерпев полный крах в попытке дотянуть откровенный вырез платья до самого подбородка, девчонка сгребла в обнимку корзину с големом, тщательно отгородившись ею от меня. Долго это продолжаться не могло, в конце концов, вышли-то мы отнюдь не на прогулку. Чем больше теряется времени, тем теснее сжимается петля. Не знаю, как насчет девчонки, а мне точно надо делать ноги из Высокого города, пока не рассеялась пыльная завеса вдохновенного лицедейства. Подозрительной бандитской душе становилось все неуютнее в местечке, для превращения которого в мышеловку достаточно усиленной охраны всего-то на двух воротах. Тогда останется разве что карабкаться через городскую стену на глазах изумленных чародеев и вплавь перебираться на правый берег. Нет, в том, что байками о Ксине Чертополохе Стрелка уже обеспечена не на один десяток лет, я не сомневался. Но такая выходка непременно возвысит меня из рядовых персонажей сплетен до звания городской легенды. Только за какой хвостатой кометой подобная слава, если посмертной она будет, к звездочету не ходи?!
– Домой возвращаться тебе нельзя, – сказал я, обращаясь к девушке. – Ты уже подумала, куда можешь пойти?
Та расширила глаза в искреннем удивлении.
– К маме… – ответила она как нечто столь же разумеющееся, как восход солнца поутру.
Кометы! Хорошо все-таки, я сдержался и не дал волю кулакам. Порой мне начинало казаться, что я имею дело с пятилетним ребенком, а не с посвященной магической школы, на два года меня старше. Именно так оно и прозвучало – не слова чародейки, ищущей покровительства высокопоставленной родственницы, а жалобный всхлип набедокурившей девчонки, бегущей укрыться за материнской юбкой. Мне неприятно было воспринимать Тианару такой. Избалованную стерву можно выкинуть из сердца, выдрать с корнями ростки никчемного чувства и выжечь оставшийся пустырь, чтоб десять лет не зарастал. Но стоило из-под образа высокомерной маленькой дряни проглянуть этой растерянной девочке, желание оградить ее от всех невзгод подзвездного мира накрывало меня с новой силой.
– Да уж, – издевательски протянул я, призывая на помощь весь запас накопившегося цинизма, – как хорошо иметь правильную маму.
– Если ты о том, что она архимагистр и глава рода, то не так уж и здорово, – вмиг ощетинилась Тианара.
А крепко я ее этим задел! Девчонка даже корзиной прикрываться забыла, перекинула ее в другую руку, принимая вызывающую позу.
– Как думаешь, почему Ползучка пропустил три десятка других девушек-теоретиков? Там ведь тоже красивые были. И глупые. А также то и другое одновременно. Но прицепился он ко мне. К чему бы, не догадываешься? – Девушка глубоко вздохнула и добавила уже дружелюбнее: – Может, тебе и правда кажется, что знатный род дает одни преимущества. В общем… Тебе, наверное, и впрямь было бы так лучше. Парень, способный, сильный, готовый за себя постоять. С удовольствием поменялась бы с тобой местами. По крайней мере на тебе не отыгрываются за дела прадеда.
– Что, старик так хорошо порезвился?
– Да нет, это я в переносном смысле. Понимаешь, первое, что во мне видят, – наследницу рода Астеш. И никому не важно, какая я на самом деле. Как выгляжу, чего люблю, чего хочу. Все решили еще до моего рождения. А то, что у меня нет ни достаточной силы, ни желания всем этим заниматься, – личный недостаток, достойный порицания. И даже мама… – Тут Тианара замолчала, словно очнувшись, и решительно замотала головой: – Нет, извини. Не стоит продолжать, иначе наговорю про маму такого, что будет потом стыдно. По крайней мере она родила меня по любви, а не из расчета, какой силы выйдет маг и с каким семейством выгоднее породниться. Но иногда мне хочется ее проклясть за это.
– Ладно, к маме так к маме, – подытожил я, хмуро оглядывая цепочки красных пятен, спускающиеся по шее и ниже. Да уж, разукрасил, нечего сказать… Вечно я сделаю что-нибудь прежде, чем подумать головой. Только в таком виде и возвращать девчонок их мамашам! Конечно, по слухам, чародейки – не самые скромные особы под звездами и с возрастом их распущенность лишь растет, но я сам лично наблюдал однажды на Козлиной горке, как потасканная шлюха из борделя Нелии распекает дочь за вызывающее платье, накрашенные губы и легкомысленное поведение. Наверное, это общее свойство всех родителей – полагать, что дети пройдут по жизни легко и гладко все ухабы и кочки, где сами они набили когда-то основательных шишек. И, право, мне совсем не хотелось проверять широту взглядов архимагистра Астеш на собственной шкуре.
Что вообще представляет собой эта женщина? Если про ректора Теллара гуляют зловещие слухи по всему княжеству, а главой боевиков Ал-Малиром пугают непослушных детей, то теоретики вроде Далиры Астеш редко дают пищу сплетням за пределами Высокого города: слишком уж далеки от простого люда. О матери Тианары можно только домысливать из фактов, а они таковы: старшая дочь замужем за бандитским князем, зять и внучка по уши в интригах против Академии, а теперь их стараниями к тому же причастна и младшая дочь. Все это могло с равным успехом происходить за спиной архимагистра Астеш или с ее непосредственным участием. Возможно, разговор с ней мог развеять туман над болотом, в которое я влип. Стоит ли напрашиваться на знакомство ради призрачной надежды?
Я склонялся к тому, что риск будет излишним. Надо проводить Тианару и спешно рвать когти.
Через три или четыре квартала мы выбрались к району богатейших особняков. Дайне жил ближе к центру города, дом Астеш стоял почти у Верхних ворот. По моему настоянию мы заложили хороший крюк и зашли со стороны реки, противоположной той, с которой можно было ожидать растерянную беглянку. Особняк Астеш оказался относительно небольшим белым зданием с колоннами, накрытым однослойным щитом замысловатого плетения. К парадному входу вела широкая подъездная аллея, усаженная липами. Несмотря на жару, деревья не казались пожухлыми, их листья были зелеными и сочными, да и ровно стриженная трава вокруг чувствовала себя прекрасно. Приглядевшись, я заметил тоненькие контуры, укрывающие зелень от губительного дневного солнцепека. Подпитывающие веточки сплетались в толстый жгут, ныряющий под охранки, к большому концентратору, поддерживающему единственную линию защиты. Я покачал головой – надо быть женщиной, чтобы додуматься до такого: ослабить охранки ради спасения какой-то там зелени. Кстати, а почему щиты активны? Купол тускло светился на фоне рассветного неба – весь, кроме небольшого участка, открывающего проход по аллее. Я уже перестал что-либо понимать, пока не заметил за липами громоздкую карету, запряженную шестеркой лошадей. Чародейка Астеш собирается в дорогу? Нет, причуды архимагистров могут быть разными, хоть в осадной башне путешествуй, никто слова не скажет. Но только вот не вязалась эта помпезная, вся в полированном черном лаке крепость на колесах с изящным белым особнячком. Зато весьма и весьма сочеталась с некоторыми личностями, в последнее дни возникающими на моем пути до раздражения часто.
– Ну вот и пришли, а ты волновался! – радостно сообщила Тианара, уже готовая выбежать к воротам.
Я схватил ее за руку:
– Погоди. У вас по утрам всегда стоят у дверей кареты, на которых защиты больше, чем на всем доме?
Э-э, да щит-то не открыт, он взломан! То, что я принял за контрольную плетенку, было совершенно
