Вот.

Телефонный аппарат на столе мелодично звякнул. Гюнтер подошел, бережно поднял трубку и выслушал оператора. Подтвердил соединение.

– Герр Юнц, я не мог отклонить звонок, зная уважение к вам ректора. К сожалению, ему неможется… Погода у нас пасмурная, да. Влияет… Ах вот как? Если я могу помочь, я весь внимание.

Голем выслушал, записал несколько строк на листке и повесил трубку бережнее прежнего. Обернулся к Вальтеру и подмигнул:

– Кажется, ты прав. Если завтра мы допустим то, чего желает герр Штольтц, станет окончательно плохо. Но если нечто помешает худшему, у Вилли будут ноги. Эти сумасшедшие студенты, присланные к нам по обмену, дозвонились домой, подняли всех на ноги, нашли некоего ученика их колледжа магии Александра, сына баронессы Елены, которая знакома с женой первого министра – того, что пострашнее проснувшегося не в сезон дикого медведя.

– И что? – не испугался Вальтер.

– Послезавтра или чуть позже они готовы забрать Вилли. Герр Юнц делал похожий протез для кузена того Александра, мама которого баронесса и знакома с некоей Фредерикой, которая…

– Опять шутишь?

– Наверное. Что мне остается? Герр Вальтер, или мы получим все по двум важным для меня лично делам, или у нас ничего не останется. Ни университета, ни самого мира, в котором нам есть место для жизни, а не для роли пушечного мяса. Пока что запомни очень важное, даже главное. Это – приемная ректора. Ни один маг не в состоянии подслушать сказанное здесь. Поэтому Густав Штольтц выражался свободно. Вне приемной изволь молчать обо всем, что слышал. Войдя сюда, изволь проверять шторы.

Ректор снова появился в приемной, уже в плаще и с тростью. Хмуро глянул на помощника:

– Бездельничаешь?

– Я займусь бумагами послезавтра, если в этом будет смысл, – отозвался Голем. – Герр Иоганн, не надо себя изводить. Вот дивный отчет по виброакустике, я писал его не так давно для Геро, вы получите удовольствие, исчеркав его вдоль и поперек. Вот нелепейший труд по теории несистемного поиска, на мой взгляд, точно описываемого фразой «ткнуть пальцем в небо»… Вот десять наилучших, острейших карандашей сандалового, дубового, орехового дерева, их на редкость приятно кусать.

– Ты уверен, что этот набор заменит утраченный смысл жизни?

– Герр Юнц звонил только что, – без спешки добавил Гюнтер. – Сказал, что погода у нас пасмурная, но и это пройдет, все проходит. Просил отправить к нему профессора Леммера и обещал заняться ногами Вилли. Возьмите еще два карандаша, эти привезены с юга, изрядная редкость, берег для особого случая. Пропитка розовым маслом, очень мягкая древесина.

– Ты кого из нас считаешь дураком? – почти успокоившись, забрюзжал ректор, выпячивая челюсть, принимая отчеты и принюхиваясь к карандашам.

– Сегодня или вообще?

Фон Нардлих возмущенно фыркнул, отвернулся и покинул кабинет. Голем закрыл дверь на задвижку, сделал еще две порции какао, разложил на столе план университета и указал Вальтеру место, куда следует перетащить стул.

– Я втягиваю детей в то, во что не следует втягивать никого, – хмуро признал он очевидное. – Но разве к весне это будет иметь значение при усердии Густава Штольтца? Садись и слушай. Я расскажу для начала легенду о птице удачи и ее маге, а также охотнике, волках и загонщике.

Легенду пришлось скомкать до краткого пересказа, поскольку на большее не было времени. Остались лишь обрывки.

– Когда птица удачи взлетает, то есть обретает полноту дара, часто находится охотник, желающий сделать удачу своей личной собственностью.

– Монополизировать ее, – ввернул Вальтер новомодное слово, показывая, как он внимательно слушает.

– По слухам, – продолжил Голем, – дар убитой птицы можно собрать неким магическим способом, и это очень важно: без него не приготовить эликсир бессмертия, но это уж совсем глупости, и они теперь не так важны. Охотник на птицу – всегда маг, причем особенный, сильный, подчиняющий не только людей, но и обстоятельства. В каждом из нас есть нечто хорошее, но есть и иное. Волки охотника – это худшие черты характера, которые провоцируют проявление важных для охотника обстоятельств и решений. Прежде, у охотников Средних веков, в почете были волки с именами Голод и Мор, – завершил рассказ Гюнтер. – Теперь иначе. Страх на прежнем месте в своре. Но остальные… Видел герра Штольтца? Он один – Жадность, Зависть и Подлость. Тот еще зверь.

– Но не охотник?

– Поди пойми, кто кого загрызет после охоты, – прищурился Гюнтер. – Это не моя забота. Охотника я видел, когда мне было лет семь. Случайно. Тогда я еще не знал, кто он. Но я видел его в деле… Полагаю, в том человеке, которого он убил, был дар удачи. Я много лет истратил, чтобы разобраться, я не зря старался попасть в университет и не зря проводил время в его архивах, теперь я знаю важное, Вальтер. Когда начинается большая охота, у птицы мало шансов вырваться из ловушки без вреда для себя, если на ее стороне нет загонщика: человека, который делает охотника заметным. Ведь охотник – маг, он может менять маски или вовсе быть невидимкой.

– И ты загонщик?

– Вальтер, я и сам так полагал. Но это была моя ошибка, – усмехнулся Голем. – Мы живем отнюдь не в Средние века. Вся свора волков уместилась в душе Штольтца и подобных ему вполне уважаемых людей, умеющих улыбаться и быть милыми, выказывать щедрость и великодушие. К тому же эти люди наделены полномочиями, за ними право распоряжаться полицией, тайными службами, да кем угодно! Этот стальной гвоздь и нашему святому Иоганну жизни не дает, сам слышал. Получается, загонщику теперь одному совсем никак. Но если вы – ты и все остальные – тщательно исполните свою часть дела…

– Ну, это можно, – заулыбался Вальтер.

– Тогда слушай. В выборе места я не сомневаюсь. Он позер, этот охотник, он живет давно и знает смысл статуй, узоров и центрального барельефа на фасаде нашего главного здания. Он хочет соблюсти нелепый символизм и тем самым еще раз себя возвеличить. Время тоже понятно: до прибытия магов охраны птицы, то есть обязательно завтра. Полагаю, приблизительно в четыре часа дня. Как только птица доберется с вокзала и наш Иоганн выйдет ее встречать на ступени главного здания… – Гюнтер прищурился и постучал по квадратику башни с часами. – Вальтер, а ведь странные у нас творятся случайности… Вилли работал на новом заводе Штольтца. Там теперь могут временно и тайно размещаться и маги, и оружие, и те самые бумаги, которые уже напечатаны и будут распространены завтра, как ты сам слышал. Вилли никто не толкал под конку, это мы установили доподлинно. Следовательно, имело место пси-воздействие. Он сам полез на верную гибель, но предварительно ему в голову вложили указанное действие. Он сунулся прямо под копыта, поэтому и ребра смяты, и на затылке ссадина, и трещина кости руки.

– Полиция никого не найдет?

– Наоборот! Магическая найдет сразу! Герр Кюне уже заподозрил неладное. Будто ты сам не знаешь, почему маги в любой стране служат только в ведомствах обороны и охраны.

– Приметные они, – шепнул Вальтер, бледнея. – Так ведь убьют Вилли, вот… чтобы след стереть! И Кюне тоже? Ну дела…

– Сегодня нет и завтра нет, у них иное важнейшее дело, не станут тревожить общественность и вызывать подозрения, – откликнулся Гюнтер. – А послезавтра для нас, Вальтер, пока что не существует. Слушай очень внимательно. После разговора со Штольтцем я вполне мог попасть под наблюдение. Поэтому большую часть дел возьмешь на себя ты. Никакого оружия и никаких глупостей! Делаешь ровно то, что велено. Ваша задача – устранить всякую возможность наличия работоспособных снайперов. Остальное сделает еще один человек, если он согласится помочь.

– Иоганн? – шепнул мальчишка, уже привыкший, как и все в университете, обожествлять ректора.

– Всего лишь старый герр Кюне, его ты пришлешь сюда, в приемную, как только увидишь. Садись и запоминай порядок действий и сами указания.