Старый Сержант сбрасывает шорты и исполняет хула-хула под идиотскую гавайскую музыку Спайка Джонса. «Хочу увидеть самоанку на Самоа…»

Доктор Курт Унру фон Штайнплац:

— Цель всех проектов — создавать мутанты в безопасной среде. Быть так без женщина — значит быть без страх, ясно? Мы сейчас проводить много эксперимент с junglings  [49]. Раньше у нас были настоящая женщина, которые осеменялись и содержались здесь, пока не родить мужской отпрыск. Но мы иметь много проблем с женщина, которые сидеть здесь целые дни и болтать, есть шоколад и заниматься лесбийская любовь.

Поэтому теперь у нас есть тестовые пробирки. Они должны дать новое животное, ясно? Биологическое оружие мутации: мутанты программироваться на выживание в измененные условия, которые возникать из-за их присутствие, одно из каковых — запах самих мутантов. Запах, который исходить от их кожа, потовые железы под мышки, с дыхание, кишечные газы, и тот запах, который они распространять во время сексуальные оргии, к каковым они всегда стремиться из-за сексуальное возбуждение мутации.

Небольшой южный городок в субботний полдень. Озверелые расистские взгляды бледно-голубых глаз вокруг городской площади — жаркий душный августовский полдень — воздух напоен электричеством. Внезапно из грузовика вылезают пятеро рыжих парней с пятью такими же рыжими волками на поводках. У ребят длинные рыжие волосы, и они совершенно голые. Юноши начинают целовать своих волков, и с тех спадает шерсть — хвосты превращаются в позвоночник в потоке красных искр — они воют, скулят, извергают сперму. Парни катаются по траве вокруг городской площади, и от них исходит очень сильный запах. Обитатели городка вдруг становятся багровыми, кучами валятся на земля, задыхаются, непроизвольно испражняются — кровеносные сосуды лопаются у них, словно хлопушки.

Но всем застенчивым и утонченным животным нравится этот запах. Откуда ни возьмись появляются маленькие ласки и трутся о юношей, потом приходят недоверчивые коты и дети.

Использование запаха в качестве оружия — крайне продуктивная идея… юноши-ящерицы, оставляющие за собой сухой сильный запах… несущая смерть вонь голубых юношей-змей, вызывающая ассоциации с распадом и гнилым озоном… сырой горячий отдающий кровью возбуждающий запах юношей-лис и юношей-волков… запахи, дышать которыми могут только мутанты.

Пальцы и ладони Одри покрыты маленькими дисками, обрамленными рыжеватыми волосками, которые с хрустом источают азотистые пары… два пальца, соединяясь вместе, превращаются в пенис, выделяющий слизистую субстанцию, похожую на яйца красной лягушки водят им человеческий анус сжимается обмахивают пенис рыжими волосками вторая рука выделяет жемчужную смазку сдирает с яиц растворяет животную кожу нежными касаниями создает идеальный член а волчий член тает у него в руках словно сырая глина последний штрих и сперма изливается горячими жемчужными потоками а юноша становится ярко-красным и волчья шкура испаряется и остатки ее падают на пол превращаясь в прозрачный азотистый дымок… Он отдирает голову в потоке красных искр оттуда недоверчиво выглядывает лицо Джерри слабое и испуганное… Одри сдирает передние лапы и вместо них возникают руки и пальцы сведенные вместе он отделяет каждый палец и руки перемещаются на свое место а он счищает с груди и с верхней части живота шерсть. Одри окружает тело Джерри энергетическим лучом который вращает его словно гончарный круг затем наклоняет его набок и делает неподвижным когда Одри нажимает на участок ниже пупка и на спине у Джерри у него перехватывает дыхание он задыхается когда его позвоночник выпрямляется втягивает хвост в потоке голубых искр озонового и мускусного запаха источаемого телом Джерри руки Одри лепят ягодицы его пальцы теперь покрыты множеством крошечных алых ртов и лижущих языков а длинные жемчужные щупальца проникают в плоть и ласкают внутренности гладят жемчужину простаты заставляют человеческий анус источать запах юных ночей в комнате над ателье флориста.

Ребята трахаются, сосут, лижут друг другу задницы в дымке цвета сепии запах горящей пленки дыра во времени когда они превращаются в песчаных лисиц на залитом звездным светом пустыре под нежно- голубым небом исполосованном медленно падающими звездами и исторгают жемчужины спермы обнажая свои острые маленькие зубы и убегая прочь… И вот руки Одри у него на ягодицах они придают им стройную человеческую форму он разделяет их пальцами создавая человеческий анус из пуканья и отрыжки общих комнат руки сдирают шерсть а из члена и яиц вырывается палящий красный неоновый луч ударяет по той изгороди обоими запонками широко открытый рождение неона странный запах болезненный голос мускусный азотистый озоновый дрожащий розовый кружок горячий исходит от них…

Туманная фигура из летнего воздуха сонное неподвижное лицо его молчаливых псов ветер этого одинокого города темная комната обнаженные рыжие на кровати словно коты расставляет ноги запах наполняет комнату кашляет трахается вызывает последнее такси долго ждет. Говорит прощай твоей старой остановке. Парень дрожит приближается толпа линчевателей они превращаются в животных. Животные на стене. Они обнажают клыки, а рыжая звериная шерсть вырастает у них между ног. Билли становится рыжим он трахается с диким остервенением обнажив зубы исходя этим запахом задыхаясь уменьшаясь в песчаных лисиц…

Джерри бьется в судорогах этот запах из его задницы вибрирует взрывает его контроль. И вот шерсть начинает расти по всему его телу, а ребята проводят руками по его спине и из нее вытягивается хвост он исходит в азотистой дымке плоть вспыхивает светящееся утро на обнаженном бедре колокола в гавани туманный рассветный берег мерцающий серебристый рассвет ступеньки пусты… Ожидание новостей из какой-то страны. Мальчик из сновидения когда-то жил в конце той улицы. Вчера он пел. Сегодня он не поет. Adios [50] стоит на этом адресе.

Мне настало время уходить от парней на роликовых коньках. Мне настало время уходить. Одри почти выпутался из лабиринта…

Недолгие взгляды, брошенные из окна вагона:

Два парня трахаются на высоком холме по колени в траве… Парень, стоящий впереди, машет руками…

ВЕТЕР ВЕТЕР ВЕТЕР

Ветер свистит вокруг их тел, сдувая сперму, словно паутину…

Вот извиваются томные юноши Бубу, их возбуждающие сексуальные волоски переплелись, и сад плоти извивается вместе с ними в растительной похоти…

В розовом гроте нежно мерцают жемчужные юноши-сирены, от них исходит световая рябь.

Двое из них соединились вместе, изменяют цвета: розовый, красный, густо-лиловый — даже больно смотреть; цвета проносятся по их телам: небесно-голубой, лососево-розовый; радужное мерцание; губы раздвигаются в крике, заглушаемом свистом проносящегося поезда. Мне настало время уходить. В свисте поезда слышится мое «Прощайте!»…

По обе стороны от железнодорожных путей возвышаются синевато-черные скалы, поросшие мхом и вьющимися растениями. Маленькие деревушки ненадежно примостились на выступах скал. Мы вступаем в долину снов, от которых не бывает пробуждения… Книга взрывается, оставляя лунные кратеры и вскипающие серебристые пятна… голубые долины… купола, храм…

Два парня мастурбируют в пустынном уголке окраинной улочки открыточные домики зыбучий песок.

Акведуки туманного леса над голубой рекой его влажная голова блестит как стекло…

Пустынная дорога у моря под туманной луной и туманными звездами где-то вдали лает собака в саду какой-то виллы…