– Ответьте на такой вопрос, – предложил я ему. – Если бы я знал или подозревал, что Билл Стенли – агент ЦРУ, зачем мне употреблять его имя? Сам и отвечу: я этого не знал и до сих пор не знаю. Почему я должен вам верить, что Билл Стенли работает в спецслужбе?

– Логично, – кивнул Манг и посмотрел на Сьюзан. – Вы знали, что человек, с которым вы спите, агент ЦРУ?

– Почему я должна вам отвечать? – вскинулась она.

– Отвратительная манера американцев отвечать вопросом на вопрос.

– Что в этом такого отвратительного?

Полковник начал терять терпение – Сьюзан, когда хотела, умела вывести из себя. Он сделал к ней шаг. А я к нему. Мы застыли – стояли не двигаясь, но настороже. Наконец он повернулся ко мне и, не предложив даме сигарету, закурил.

– Так вы не знаете мистера Стенли?

– Не знаю.

– Но вы с ним говорили в католическом соборе Хошимина.

– Так это был он?

– Вы сами прекрасно знаете. Не валяйте со мной дурака.

– Нас познакомили перед храмом, мы, как вам известно, разговаривали всего три минуты и больше не виделись.

– Это вы так утверждаете. Но почему я должен вам верить? Вы сказали мне неправду, чем занимались на войне, вы встретились с резидентом ЦРУ на второй день после приезда в Хошимин, вы проявляли чрезмерный интерес к горским племенам, вы отказываетесь уточнить расписание своих поездок, вы заявили, что собираетесь в Нячанг один, и опять солгали. Вы взяли с собой подружку резидента ЦРУ. Не слишком ли много вранья?

– Пара-тройка.

– В самом деле? И когда же, по-вашему, вы мне лгали?

– Когда заявил, каким процветающим выглядит теперь Вьетнам. Ничего подобного. Народ в плачевном состоянии, и все, с кем я встречался на юге, ненавидят Ханой. В Сайгоне больше проституток и сутенеров, чем в мое время, с бывшими солдатами республиканской армии обращаются безобразно; я знаю, что власти срыли могилы погибших, а с живыми обращаются как с рабами. Я считаю это позором. Правительство Ханоя незаконно, потому что не зиждется на воле народа. Вот вам, полковник, полная правда, а не то, что вы говорите другим или во что верите сами.

Полковник Манг отвернулся. Он явно достиг точки кипения. Лицо приняло странное выражение, он вздернул плечи, и я не знал, чего от него ждать: то ли он хлопнется в обморок, то ли разорется и выхватит пистолет, то ли попросит устроить в Штатах в желтый дом. Я был готов предложить ему сесть в позу лотоса, но он справился с собой и без йоги. Глубоко вздохнул и вышел из транса или как это у него называлось. Прокашлялся и продолжал, словно не был на грани нервного срыва:

– Иммиграционная полиция Хюэ мне сообщила, – его тон стал вполне обыденным, – что вы приехали из Нячанга на автобусе. Это правда?

Вот еще один вопрос, который мне явно не понравился.

– Правда, – ответил я.

– Ясно. – Он сделал вид, что обдумывает информацию. На лице появилось озадаченное, даже встревоженное выражение, словно его что-то сильно беспокоило. Я знал этот взгляд – им часто пользуются копы на допросах. – Офицер из иммиграционной полиции Хюэ сообщил мне, что вы ему сказали, будто приехали один. Это так?

Если бы эти вопросы нам со Сьюзан задавали порознь, мы могли дать на них разные ответы.

– Я не говорил, что приехал один, – отозвался я. – Он меня об этом не спрашивал. Вы поинтересовались, и он, как повсюду поступают подчиненные, придумал собственную версию, чтобы доложить вам.

– Что ж, спрошу его еще раз, – сказал Манг. – Так вы приехали с мисс Уэбер?

– Да.

– На автобусе?

– Да.

– Так мне и сообщили. А где остановились после прибытия?

– В мини-мотеле.

– Это мне тоже сообщили. – Полковник улыбнулся. – У офицера иммиграционной полиции сложилось впечатление, что вы провели ночь с проституткой. – Он посмотрел на Сьюзан и снова перевел на меня взгляд. – Видимо, он не совсем вас понял.

– Полицейскому из Хюэ, так же как и мистеру Локу, надо подзаняться английским, – ответил я. – Иначе они не могут качественно допрашивать и подслушивать разговоры англоязычных иностранцев. Согласны?

Если Манг и согласился, то вслух не сказал.

– Надеюсь, мой английский вас устраивает? Я понимаю, что вы говорите, но не понимаю ваших ответов.

– Зато я их понимаю.

Он улыбнулся: