– В пассажирском кресле, а не в грузовом отсеке.

Я вспомнил еще одно телешоу в последние дни Южного Вьетнама.

– В конце марта семьдесят пятого, когда приближался конец, 'Уорлд эруэйз' послали два семьсот двадцать седьмых 'боинга' на авиабазу в Дананге вывезти гражданских беженцев. Когда первый лайнер приземлился, к нему рванулись около тысячи отчаявшихся мужчин, женщин и детей. Но южновьетнамские военные решили, что в первую очередь спасать нужно их, а не гражданских, и начали палить в беженцев. Две сотни солдат из части 'Черная пантера' не подпускали к самолету никого, кроме своих.

– Ужасно, – проговорила Сьюзан.

– У пилота второго 'боинга' были все основания не приземляться, но телекамеры в его машине демонстрировали, как несчастные цеплялись за стойки шасси первого самолета и срывались с высоты над Южно-Китайским морем.

– Господи!

Я попытался представить панику и отчаяние последних дней перед финалом. Миллионы беженцев, целые соединения, солдаты которых, вместо того чтобы сражаться, разбегались по своим углам, паралич власти в Сайгоне и Вашингтоне и отвратительные картины разложения армии и правительства на экранах телевизоров по всему миру. Полное унижение для нас и необратимая катастрофа для вьетнамцев.

Оказалось, что плохие не настолько плохи, а хорошие – не так уж хороши. Все зависит от восприятия, пиара и пропаганды. Обе стороны так долго представляли друг друга нелюдями, что совершенно забыли, что все они люди и все вьетнамцы.

– Никогда ничего подобного не слышала, – проговорила Сьюзан. – Никто мне об этом не рассказывал.

– Может, и к лучшему.

Впереди показался Т-образный перекресток. Я посмотрел на карту и кивнул налево. Кам повернул, и мы поехали дальше. Шоссе вокруг Дананга было забито грузовиками, легковушками и автобусами, и нашему водителю приходилось постоянно уворачиваться при обгонах от встречного транспорта.

Сьюзан посоветовала не спешить, и он пристроился за тяжелым грузовиком и заскучал. Наступил канун Тета, и ему хотелось поскорее вернуться к семье. А получалось так, что придется праздновать с родными только душой.

Дорога пошла на подъем. Впереди замаячила высокая гора, склон которой убегал направо и вдавался в море. Карта показывала, что шоссе шло через гору, но я не мог понять, каким образом. А подъем все продолжался.

– Ты когда-нибудь здесь ездила? – спросил я Сьюзан.

– Да. Я тебе рассказывала. На пыточном автобусе из Сайгона в Хюэ. Это был кошмар. Почти как наше путешествие.

– Угу. Перевал опасный?

– Захватывает дух. Этот перевал здесь единственный. Называется Хайван. По-французски – Col des Nuages.

– Облачный перевал.

– Oui[63]. Эти горы некогда отделяли то, что впоследствии тоже стало частью Вьетнама и простиралось к северу от империи Чампа, через которую мы недавно проезжали. Погода очень отличается по разные стороны перевала. Особенно теперь, зимой.

– В Хюэ идет снег?

– Нет, Пол. Но по ту сторону Облачного перевала будет намного холоднее и, возможно, дождливо. Это северная граница тропиков. Надеюсь, у тебя есть что-нибудь теплое?

Теплого у меня ничего не было. Но винить Карла или кого-нибудь другого не приходилось – я бывал по другую сторону перевала в январе и в феврале 68-го и помню дождливые дни и холодные ночи.

– А в твоем бездонном рюкзаке что-нибудь найдется? – повернулся я к Сьюзан.

– Нет. Придется покупать.

– Ну конечно.

Мы продолжали подъем. Слева вверх уходила отвесная каменная стена, а справа, недалеко от колес машины, начинался обрыв прямо в Южно-Китайское море.

– Красиво, – заметила Сьюзан.

А мистер Кам красотами, слава Богу, не любовался. Я видел, как побелели костяшки его пальцев, и предложил:

– Скажи ему, пусть остановится, я сяду за руль.

– Нельзя, – отозвалась Сьюзан. – На перевале есть полицейский пост.

Судя по видневшейся справа воде, мы забрались метров на пятьсот над уровнем моря. А гора возвышалась еще на тысячу. Если бы я вел машину ночью, в темноте, мне было бы не до шуток.

Прошло довольно много времени, пока мы не оказались на вершине Облачного перевала. Дорога выровнялась, и по обеим ее сторонам я заметил старые бетонные бункеры и укрепления.

В высшей точке их стало еще больше. Здесь же стояли туристский автобус и несколько машин с вьетнамскими водителями и западными туристами. С дюжину подростков продавали сувениры, напротив полицейского поста были припаркованы два желтых джипа.

Кам что-то сказал Сьюзан, и она перевела: