«Каждый раз, когда я меняю женщину, – заявлял Пикассо, – я должен сжечь ту, что была последней. Таким образом я от них избавляюсь. Они уже не будут находиться вокруг меня и усложнять мне жизнь. Возможно, так я возвращаю свою молодость. Убивая женщину, я уничтожаю прошлое, которое она собой олицетворяет». Художник любил повторять, что жизнь продлевают только работа и женщины.

Едва ли эти заявления мэтра стоит принимать за чистую монету. В них много эпатажа, свойственного ему стремления мистифицировать. И все же в отношениях с любимыми людьми, возможно, даже вопреки его желаниям, часто брало верх именно деструктивное начало. Покончили с собой Мари-Терез Вольтер и его вторая жена Жаклин, нервной депрессией многие годы страдали Ольга и художница Дора Маар, которая была его любовницей во время создания «Герники». Отравился его внук Пабло…

Но все это еще предстоит. А сейчас в его жизни две женщины. Одна – 24-летняя Мари-Терез, пока еще любимая, с будущим ребенком, вторая – опостылевшая 44-летняя жена с законным сыном и правом на половину его имущества (а значит, и картин). Раздражение и неприязнь к ней выливались в живописи. В серии картин, посвященных корриде, Пикассо изображал ее то в виде лошади, то старой мегеры. Объясняя впоследствии причины их разрыва, художник сказал: «Она слишком много от меня хотела… Это был наихудший период в моей жизни».

Теперь вдруг выяснилось, что у них различаются даже гастрономические вкусы. «Ольга, – сетовал впоследствии Пикассо, – любит чай, пирожные и икру. Ну а я? Я люблю каталонские сосиски с фасолью».

Тем не менее, он не хотел развода. Полный разрыв хотя бы с частичкой прошлого для него означал маленькую смерть. А смерть на протяжении всей жизни вызывала в нем трепетный страх.

Первой сдалась Ольга. После очередной особо тягостной семейной сцены в июле 1935 года она вместе с сыном покинула дом на улице Ла Боэти.

Возможно, напряжение, вызванное скандалами в семье, и тревожная обстановка стали причиной того, что в середине тридцатых годов искусство Пикассо развивается под знаком «обнаженного лезвия».

В 1934 году он путешествует по Испании, в результате чего коррида вновь занимает значительное место в его творчестве. Но теперь уже в зловещей экспрессионистской трактовке. На картинах художника бык вспарывает живот лошади – нет предела жестокости, краски яростны до крика. В некоторых композициях убийство лошади быком приобретает сходство с половым актом. В это время Пикассо часто рисует сцены насилия мужчины над женщиной. Эти картины в каталогах стыдливо именуются объятиями, но они гораздо больше похожи на убийства.

Скульптурные произведения Пикассо тоже принимают странную загадочную форму, открывающую смысл не сразу и с неожиданной стороны. Однажды он создал сложную запутанную композицию из проволоки, которая при освещении под определенным углом отбрасывала тень, похожую на профиль его натурщицы и подруги Мари-Терез.

Наряду с этими фантасмагорическими творениями Пикассо создал гравюры к Овидию и Аристофану, свидетельствующие о постоянстве его классического вдохновения и все возрастающем мастерстве рисунка.

В 1930–1937 годах Пикассо создает «Сюиту Воллара». В числе ста офортов, составляющих этот цикл и продолжающих традиции Рембрандта и Гойи, – сцены с человеко-быком, где мифологический обитатель Лабиринта Минотавр превращается в «миф Пикассо».

Вероятно, тема боя быков возникла в творчестве Пикассо во время двух уже упомянутых поездок в Испанию в 1933 и 1934 годах, причем облекается она в достаточно литературные формы: образ Минотавра то и дело возникает в красивой серии гравюр, созданных в 1935 («Минотавромахия»). Образ смертоносного быка завершил сюрреалистический период в творчестве Пикассо, но в то же время определил главную тему «Герники», его самого знаменитого произведения.

В 1935 году несколько сюрреалистов, в числе которых были Андре Бретон и Поль Элюар (Пикассо с ним связывали многолетние дружеские отношения) выпустили первый номер «самого красивого журнала по искусству», который они назвали «Минотавр».

Сюрреалисты видели в Минотавре «противоестественное, сверхчеловеческое и сверхреальное». Пикассо же любил это чудовище как раз за его «человеческую, слишком человеческую натуру». Образ Минотавра художник вынашивал начиная с 1927 года – на одной из его картин появляется полуобнаженный человек, который корчится в кресле. В том же году он еще раз рисует бычью морду – на этот раз на фоне человеческих ног. Но из всех его полубыков наиболее интересными представляются работы из серии «Слепой Минотавр». В этом образе Пикассо сплавляет воедино быка, себя и своего покойного отца. Принципиальное значение в серии «Слепой Минотавр» имеет образ девочки-поводыря, которой по замыслу должна была быть Кончита, умершая в детстве сестра художника. На второй гравюре девочка прижимает к груди голубя, любимую птицу дона Хосе. И теперь эта девочка ведет Минотавра – дона Хосе, отошедшего в мир иной, на встречу с Пикассо, к той зыбкой грани, которая разделяет эти два мира.

«Я не знаю, хороший ли я живописец, но я хороший рисовальщик», – так в 1935–1936 годах говорит о себе сам художник. И действительно, в основном он рисует, почти перестав писать картины.

В 1936 году Пикассо официально расстался с Ольгой. Через некоторое время с помощью адвокатов они разделили имущество, но разводиться официально не торопились, и Ольга, с точки зрения закона, до самой своей кончины продолжала считаться женой Пабло Пикассо. Самое интересное, что с Мари-Терез – основной причиной домашних скандалов – Пабло тоже почти перестал поддерживать отношения, хотя в 1935 году она родила ему дочь Майю. Ребенка назвали Марией Консепсьон в честь той самой умершей сестры Кончиты. Малышку при этом записали как дочь неизвестного отца, а художник согласился быть ее крестным (!).

Пикассо покинул и Париж, и поместье Буагелу, переселился в местечко Трембле под Версалем и жил уединенно. Здесь он большей частью писал натюрморты с горящей свечой возле окна, книгами и бабочкой на подоконнике – гимн тишине.

Он обеспечивал обеих своих женщин деньгами, но на людях предпочитал появляться с третьей дамой – югославской художницей и фотографом Дорой Маар. Она стала главным источником его вдохновения в предвоенные годы. Их связь продлится до 1946 года.

Но до 1946-го еще надо дожить. Мир в Европе весьма неустойчив. Первая мировая война не только не решила, а наоборот, обострила проблемы. В Германии вовсю цветут реваншистские настроения. В Италии буйствуют чернорубашечники.

Пикассо с нетерпением следил за событиями на родине. Когда в 1936 году Правительство Народного фронта предоставило автономию Стране Басков, он, как за самого себя, радовался за гордый народ, никогда и никому не покорявшийся еще со времен мавров. Но вскоре франкистский режим упразднил автономию. В 1936–1939 годах на родине Пикассо разгорелась братоубийственная гражданская война. В это время республиканское правительство Испании попросило Пикассо стать директором мадридского музея Прадо. Он согласился, писал картины, продавал их, а вырученные деньги вносил в фонд обороны. В январе 1937 года художник написал памфлет «Мечты и ложь Франко» с иллюстрациями, по накалу страстей, лаконичности и броскости напоминающими плакаты (серия акватинт «Мечты и ложь генерала Франко», отпечатанная в виде открыток, разбрасывалась с самолетов над позициями франкистов).

А 26 апреля 1937 года всех потрясло сообщение о бомбежке Герники. Герника – небольшой баскский город с двумя заводами – машиностроительным и оружейным – оказался почти стертым с лица земли бомбардировкой германской авиации.

Еще в январе 1937 года Пикассо получил заказ республиканского правительства на панно для испанского павильона на международной выставке в Париже. Он долго не начинал работать над этим заказом, все откладывая и откладывая за другими заботами и картинами. Но потрясенный бомбежкой Герники Пикассо взял невероятные темпы. За какой-нибудь месяц он создал полотно 1,5 метра в высоту и 8 метров в длину. 1 мая он закончил черновой набросок, 11 мая приступил к работе над холстом, а в начале июня картина уже висела на выставке. Дора стояла рядом и фотографировала создание «Герники» этап за этапом.

Это полотно можно считать главным событием середины тридцатых годов и, пожалуй, самой значительной работой Пикассо за всю его жизнь. Все основные элементы «Герники» уходят корнями в испанскую почву. Истоки этой картины можно увидеть в полотне Гойи «Расстрел повстанцев в ночь на 3